Услышав легкие, стремительные шаги, он повернул голову. Кто-то выбежал на площадку на втором этаже.

Затем сверху раздался смех. Восхитительный женский смех.

Он высунулся из-за арки и посмотрел на парадную лестницу.

На площадке сверху появилась Бэлла, запыхавшаяся, улыбающаяся, подол черного атласного платья был скомкан в ее руках. Замедлившись у вершины лестницы, она посмотрела через плечо, и густые черные волосы взметнулись словно грива.

Тяжелые шаги раздались вдалеке, становясь все громче, пока не стали похожими на камни, летящими наземь. Очевидно, она ждала именно этого. Она рассмеялась, подхватила платье еще выше и начала спускаться по лестнице, ее обнаженные ступни будто парили. Внизу она ступила на мозаичный пол фойе и повернулась как раз тогда, когда Зейдист появился на площадке второго этажа.

Брат заметил ее и прошел прямо к балкону, ухватившись руками за перила, замахнувшись ногами и без раздумий прыгнув прямо в воздух. Он полетел вперед, будто ласточкой в воду, — но он был не над водой, а в двух этажах от твердого камня.

Крик Джона о помощи вышел безмолвным потоком воздуха…

Который прекратился, когда Зейдист дематериализовался посреди прыжка. Он приобрел форму в двадцати шагах от Бэллы, смотревшей за происходящим со страстью во взгляде.

В это время сердце Джона забилось от шока… а затем еще быстрее, но уже по другой причине.

Бэлла улыбнулась своему супругу, она все еще тяжело дышала, руки сжимали подол платья, а глаза горели в приглашении. И Зейдист подошел ближе, чтоб ответить на ее зов, он казался еще огромней, когда приблизился к ней. Связующий запах Брата заполонил вестибюль, как и его низкое, воистину львиное рычание. В этот момент мужчина был словно животное… очень сексуальное животное.

— Нравится, когда за тобой бегают, налла, — голос Зеда был низким до неузнаваемости.

Улыбка Бэллы стала еще шире, когда она прижалась к стене.

— Может быть.

— Так почему бы тебе не бежать дальше? — Слова прозвучали мрачно, но Джон уловил в них эротическую угрозу.

Бэлла бросилась вперед, оббежав своего супруга, направляясь в комнату для бильярда. Зейдист следил за ней, словно за добычей, повернувшись кругом и поймав взглядом струящиеся волосы женщины и изящную фигуру. Когда его губы обнажили клыки, резцы удлинились, выступая вперед изо рта. И они были не единственным откликом мужчины на свою шеллан.

На его бедрах, вжимаясь в переднюю часть кожаных штанов, выделялась эрекция размером со ствол дерева.

Зед быстро глянул на Джона и затем вернулся к своей охоте, исчезая в комнате, а рык становился все явственнее. Сквозь открытые двери донесся радостный вскрик, звук борьбы, женский вздох и затем… тишина.

Он поймал ее.

Джон положил руку на стену, сохраняя равновесие, не заметив, как пошатнулся. Думая о том, чем они занимались, его тело казалось бескостным и слегка дрожало. Будто что-то пробуждалось.

Когда Зейдист вышел, минуту спустя, держа Бэллу на руках, ее черные волосы спускались по его плечу, и она нежилась в силе, с которой он ее держал. Ее взгляд был прикован к лицу Зеда, он же смотрел, куда идет; ее рука поглаживала его грудь, а губы изогнулись в чувственной улыбке.

На ее шее красовался укус, которого раньше определенно не было, и удовлетворенность на лице Бэллы, когда она с жаждой смотрела в лицо хеллрена, была абсолютно неотразима. Джон инстинктивно знал, что Зейдист собирался закончить наверху две вещи: соединение и кормление. Брат будет у ее горла и между ее ног. Возможно, в одно и то же время.

Боже, Джон хотел подобной связи.

Но что делать с его прошлым? Даже если он пройдет превращение, будет ли он вообще чувствовать себя комфортно и уверенно с женщиной? Настоящие мужчины не проходят через то, что прошел он, не подвергаются под угрозой смерти омерзительному насилию.

Черт, взгляни на Зейдиста. Такой сильный, мощный. Женщины тянутся к подобным, а не к слабакам, как Джон. И в этом нет никакой ошибки. Неважно, насколько огромным было его тело, он всегда будет именно таким — слабаком, навечно заклейменным тем, что с ним сделали.

Он отвернулся и подошел к обеденному столу, садясь в одиночестве посреди фарфора, серебра, хрусталя и свечей.

Но быть в одиночестве — нормально, решил он.

В одиночестве было безопасно.

Пока Фритц ходил за Мариссой, Бутч ждал в библиотеке и размышлял о том, какой все-таки классный мужик этот доджен. Копу стоило лишь попросить об услуге, и старик с воодушевлением согласился обо всем позаботиться. Даже, несмотря на то, что просьба была несколько странной.

Как только запах океанского бриза заполнил комнату, тело Бутча отреагировало мгновенно и очень заметно. Прежде, чем обернуться, он убедился, что пиджак нигде не топорщится.

Ох, Господи Иисусе, в этом бирюзовом платье она была просто прекрасна.