Ангел ещё раз взмахнул крыльями и сорвался вверх.

Стало трудно дышать. Не хотелось смотреть на окружающий мир. Казалось, ангел забрал с собой всё, что давало силы, всё, ради чего ещё стоило жить.

В сознании Адама билась только одна мысль… Не уступить ангелу. Подавить этот зов, саму мысль, как его учили в "НАТЕ". Спасение, блок, защита. Люди не рождены для такой красоты.

Лишь руки влюблённых коснулись друг друга, Ева упала на колени. Она знала, чувствовала, что сейчас произойдёт, не сомневалась ни секунды. И когда свершилось рождение ангела, раздался его пронзительный печальный крик, призывающий на Небо, она крепко зажмурилась и зажала руками уши. Чтобы не видеть, не слышать, не чувствовать. Как в тот раз, когда они не успели… А теперь просто не имеют на это права.

"Признайся, — подумала Ева, — ты ведь завидуешь этим двоим: Диме и Наташе, чьи тела сейчас лежат на земле безжизненными тёмными пятнами, признайся, что ты готова умереть ради маленького мгновения — взять любимого за руку, уловить его взгляд, предназначенный только тебе…"

Посреди Красной площади стояли двое — мужчина и женщина. Близко. Но недостаточно, чтобы услышать друг друга, не переходя на крик.

Они разговаривали по мобильным телефонам.

— Привет, Ева.

— Привет…

— Давно не виделись, — в голосе мужчины проскочила небольшая искорка иронии. Тёплая, радостная, неожиданная…

Девушка сделала шаг навстречу мужчине.

— Не надо, Адам. Ты же всё понимаешь.

— Конечно. Нам, мужчинам, дано понимать. Вам, женщинам, верить. Может, из-за этого мне так тяжело. Мне бы хотелось просто верить, не рассуждая, не думая о том, как бы могло получиться, если бы…

— Адам…

— Прости, любимая, — мужчина легко уселся прямо на мостовую, поджав под себя ноги. Взгляды прохожих даже на миг не задержались на нём — мало ли чудаков в Москве.

— Интересно всё сложилось. Ты позволила девочке дойти сюда… Я прав?

— Да, — с вызовом крикнула Ева. — Вправе ли мы мешать?

— Вправе. Я вправе, — уточнил Адам. Он с лёгкой усмешкой смотрел на Еву. Взглядом гладил её руки, шею, плечи. Он давно не был так счастлив. Всего то и нужно было, чтобы снова её увидеть.

— Адам, я устала.

— Я тоже, любимая. Но отступать мы не вправе. И я буду бороться до последнего.

— Ты неисправим.

— Упрям, ты хотела сказать? — улыбнулся Адам.

— И это тоже… Адам, я…

— Я тоже тебя люблю, ясная. У нас то и выбора нет. Вместе нельзя, порознь невозможно… Странно… Мне сейчас так хочется подойти и обнять тебя. А там будь что будет…

— Адам…

В небе вспыхнула яркая радуга — такое часто случалось после Исхода. Адам, запрокинув голову, залюбовался разноцветной полосой, перечеркнувшей небо.

Потом резко встал и подошёл к Еве. Близко.

Осталось только протянуть руку.

И…

— Прости, любимая. Но я сделаю всё, что смогу. Может, потом…

Развернулся. И грустно улыбаясь, зашагал прочь. Если некому будет видеть радугу, то зачем всё это? Ради чего? Чем не повод, чтобы бороться до последнего?

Уже на выходе с площади, он вновь набрал номер Евы и уверенно шепнул:

— Я вернусь.

1 HATE — Humanity AgainsT Exodus. Организация, борющаяся против Исхода во всех его проявлениях.