Зайчик опустил голову, молчал, не отвечая, но ухмыляться перестал.

– Потерпевшая раньше была вам знакома? – вела допрос судья.

Подсудимый помолчал, потом буркнул:

– Нет.

– Вот она утверждает, что с вами парке еще был мужчина, а вы отказываетесь, заявляете, что был один. Кто же говорит правду? Потерпевшей, видимо, нет оснований вводить нас в заблуждение, так что, выходит, вы покрываете соучастника? Суду надо знать правду, а вы, вместо того чтоб помочь и нам, и себе, ухмыляетесь, как будто не перед судом стоите, а где-то в цирке.

Судья помолчала, видимо, стараясь унять волнение. На ее щеках и на шее выступили розовые пятна. Она листала документы, лежавшие перед ней в папке, остановилась на одном, взяла его за уголок двумя пальцами.

– Вы работали на заводе подсобным рабочим, имели зарплату восемьдесят рублей, жили в общежитии… На одного человека, без семьи, восемьдесят рублей не так уж и мало, да если бы и мало, разве это значит, что надо идти на улицу и грабить людей?

Подсудимый молчал.

– Вот у меня характеристика с места вашей работы, – опустила на стол судья листок, который держала в руках, постучала по нему пальцем. – Здесь очень мало хорошего пишут о вас. «За время работы на заводе Зайчик Виктор Павлович показал себя недисциплинированным, часто грубил, приходил на работу пьяный…» – прочитала судья. – Вам что, на водку нужны были деньги, и вы ограбили женщину?

Подсудимый помолчал, потом ответил как бы нехотя:

– Я был пьян… Не помню, что делал.

Судья внимательно на него посмотрела.

– То, что вы были пьяны, не оправдание для вас. Пьянство часто приводит к преступлению. Сколько вы в тот вечер выпили?

Подсудимый подумал, будто вспоминал.

– Поллитра. И пиво еще… Не помню…

– Поллитра и пиво на двоих?

Зайчик спохватился, словно опомнился:

– Не на двоих… Я один пил… Не помню, сколько уж, не помню.

– Покрываете соучастника! – строго сказала судья.

Вызывали свидетелей, сначала парня в куртке, и он рассказал, как седьмого февраля в десять часов вечера, идя через парк домой, услышал крик девушки, потом увидел парня, который убегал в темную сторону парка, погнался за ним и дал ему подножку.

Милиционер рассказал, что, неся дежурство в парке вечером, он увидел двух мужчин, которые дрались, и один из них кричал, звал милицию. Когда милиционер подбежал к мужчинам, то видел, что один из них хочет убежать, а другой его держит. Задержанный и был подсудимый Зайчик, который отнял сумочку у гражданки Ивашкевич Маргариты Ефимовны.

Как ни старалась судья выяснить, кто был вместе с подсудимым в парке, кто вместе с ним подошел к гражданке Ивашкевич, Зайчик не сказал.

Выступал прокурор. Он гневно обвинял подсудимого. Это пьяница, хулиган, который в своем падении докатился до того, что стал грабителем – в парке вечером остановил девушку и начал угрозами заставлять, чтоб она отдала сумочку с деньгами, а когда девушка не согласилась, силой ее отнял. Подсудимый не назвал имени своего соучастника, что еще больше усугубляет его вину, в суде вел себя нагло, в своем злостном поступке не раскаялся, хотя и признал свою вину. Прокурор потребовал сурового наказания подсудимому Зайчику – пять лет лишения свободы с отбыванием срока в колонии.

Защитник обращала внимание суда на то, что гражданин Зайчик судится впервые, что если не теперь, то позже поймет постыдность своего поступка, и просила суд убавить срок наказания.

Павел Иванович сидел за судейским столом на возвышени, в кресле с высокой спинкой, с паврой стороны от судьи. Из зала на него смотрели просто одетые люди, притихшие, преисполненные внимания к тому, что здесь происходит, преисполненные уважения к людям, которые вершили суд. Для них судья и заседатели, прокурор и защитник были действительно на возвышении, они олицетворяли собой закон, справедливость, они служили правде, добру.

Среди тех, кто сидел в зале, была женщина в сером платке и зеленом зимнем пальто. На коленях у нее стояла большая черная сумка, такая, с которой хозяйки ходят по магазинам. Женщина сидела позади подсудимого, немного сбоку, и все поглядывала на его голую шею, на стриженую голову. Иногда она вынимала из своей сумки носовой платок, вытирала глаза, тихонько сморкалась в него и снова клала платок в сумку. «Кто она подсудимому? – подумал Павел Иванович. – Сестра? Тетка? Просто знакомая? Она жалеет подсудимого, хотя тот сделал такое, после чего, бывает, и родная мать отвернется.

Судья объявила, что суд покидает зал для вынесения приговора. Все встали, и подсудимый встал, опять будто нехотя, боком, пряча руки за спину.

Зайчику Виктору Павловичу присудили четыре года лишения свободы с отбыванием срока в колонии. Павел Иванович просил судью уменьшить срок наказания, он не знал, что сказать, чтоб поступок Зайчика выглядел не таким омерзительным, хотел найти хоть какие-то обстоятельства, которые смягчили бы вину судимого, но не мог найти таких обстоятельств, не мог ничего придумать, что хоть немного оправдало бы этого человека.