— Мими! На Масдае надо было прилететь!.. Теперь мы все — покойники… Сделай же что-нибудь! — отчаянно взмахнул руками Волк.

— Нет… Я не могу их превратить, — испуганно, но упрямо затрясла лохматой головой горгона. — Столько человек!.. Столько… столько много… Я не могу! Нет!

Копье ударилось и отскочило от каменной плиты рядом с Ираком. Еще одно, пролетев над головой Меки, пробило насквозь щит чересчур вырвавшегося вперед трилионца.

— Изрубить!.. В куски!.. В клочья!.. — заходился где-то за спинами солдат криком царь. — Всех!..

Строй ускорил шаг.

Ирак подтащил неподвижного Иванушку поближе к Волку, стараясь в то же время на всякий случай быть подальше от Меки, настолько, насколько это было возможно, не перебегая на сторону противника.

— Скорее! — отчаянно затряс Серый за плечо бледную, на грани нервного срыва Медузу.

— Я сейчас… Сейчас… Нет… — беспомощно шептала она, и слезы стояли в синих глазах.

Волк и Ирак приготовились к последнему сражению, образовав с химериком треугольник вокруг истекающего кровью царевича и испуганной Медузы.

— В атаку! Трусы! — надрывался Антипод.

Строй перешел на бег.

— А кто тут обижает нашу Мимочку? — уже второй раз за утро донесся трубный глас с небес.

— Это что еще за сброд мужланов, а? Я вас спрашиваю! — поддержал его другой, не менее трубный, но еще более неприятный.

Ни один дворец в мире не мог до того и вряд ли когда-нибудь после сможет похвастать такой большой, так мастерски исполненной скульптурной композицией воинов в полном вооружении, смотрящих с ужасом в небо, из белого и розового мрамора.

— Ниечка! Риечка! — буквально взвилась от счастья мгновенно вышедшая из ступора Мими. — Как я рада видеть вас!.. Вы не поверите!..

— Не поверим, — усмехнулась одна из горгон.

— Так, кто у нас тут еще есть? — незамедлительно перешла к делу другая.

Среди недвижимых изваяний мелькнула тень.

— Это он!

Один мощный взмах крыльев — и Медуза перемахнула через выставку военной скульптуры и оказалась прямо перед Антиподом.

— Вы — очень нехороший человек, — сурово нахмурившись, сказала она ему.

Он ничего не ответил.

Чугунные истуканы вообще очень редко говорят.

Одним ударом тяжелой лапы Мека отбросил его на лестницу, и болванчик, с грохотом пересчитывая ступени, покатился вниз.

В это время бледный как смерть Волк упал на колени перед царевичем. На груди у того, почти там, где сердце, медленно расплывалось и блестело ярко-красное пятно.

Не пытаясь нащупать пульс, он нервно дрожащей рукой быстро стащил со среднего пальца Иванушки серебряное кольцо старого Ханса, не сразу попав, надел его себе на тот же палец, возложил обе руки на голову друга, как показывал им когда-то старик, и сосредоточился.

Ничего.

Ответного импульса не было.

«Ну давай же, давай, милое, работай!..» — напрягался Серый изо всех сил.

Но все напрасно.

Кольцо было немо.

— Может, он умер? — раздался над ним мягкий незнакомый голос.

— Нет! — ни не секунду не задумываясь, яростно выкрикнул Волк.

— Тогда, может, я смогу помочь? Я знаю, где живет знаменитый лекарь Апокалепсий, и если вы полетите на этом вашем волшебном гобелене, вы там будете через несколько часов. Но нельзя терять ни минуты! — несколько нервно добавил говорящий.

Только теперь Волк поднял глаза.

Перед ним стояла молодая женщина в розовом гиматии, и на прекраснейшем лице ее были написаны неподдельное сочувствие, жалость и… и… страх?..

Впрочем, в присутствии Меки эта эмоция являлась преобладающей у подавляющего большинства людей.

— Где живет твой лекарь? — решительно поднялся на ноги Волк.

— На острове Фобос, — быстро ответила женщина. — Я покажу. Возьмите меня с собой…

Ловко лавируя между статуями, лукоморец помчался к Масдаю.

— Ну что, кто победил? — прошелестел ковер, поднимаясь в воздух.

— Мы. Иван ранен. Сейчас погрузим его и быстро — ты понял? — БЫСТРО полетим на какой-то остров недалеко отсюда, к знахарю. Дорогу нам покажут.

Откуда-то с улицы донеслись шум, крики и звон меди.

«На нас идут», — мелькнула мысль у Серого.

— Мека, Мими, Ирак! Быстрее сюда! — закричал он сверху, пикируя в центр каменного круга.

Втроем они бережно перенесли раненого на Масдая, женщина в розовом поспешно уселась рядом, стараясь расположиться как можно дальше от умильно поглядывающего на нее химерика, и ковер ласточкой взвился вверх, сопровождаемый, как президентский самолет истребителями, почетным эскортом из двух ухмыляющихся горгон.