— И какова же будет емкость этого аккумулятора? — поинтересовался кто-то.

— Порядка биллиона тераамперчасов при полной загрузке.

— Ого! А не рванет?

— Исключено. Накопление происходит как бы вне нашего континуума, — попытался объяснить безопасник. — То есть вся емкость находится в другом пространстве, а горлышко — в нашем. Горлышко — это и есть вактер.

— Ладно. Лишь бы эта емкость не оказалась воздушным шариком. Или мыльным пузырем, — усмехнулся другой техник с лицом, темным от космического загара.

— Вот наша задача как раз и состоит в том, чтобы этого не произошло, — веско сказал Кринич.

Все обернулись к нему, и безопасник представился:

— Нортон Баллок, специальный агент Службы космической безопасности.

— Юзеф Кринич, начальник этих любопытных ребят.

— Рад знакомству! — Безопасник крепко пожал Юзефу руку. — Ну что, начнем с божьей помощью?

— Не уверен, что всевышний одобрил бы наш проект, — покачал головой Кринич. — Как-никак, попытка прямого вмешательства в его промысел.

— В смысле воздействия на континуум? — улыбнулся Баллок.

Остальные тоже заулыбались, зашевелились и быстро разошлись по своим местам. Юзеф так увлекся новым для него делом, что когда наткнулся в одном из узких технических проходов на давешнего незнакомца, сразу даже не удивился: что он тут делает — в закрытой для посторонних зоне станции? Он хотел было спросить об этом странного человека, но не успел. Незнакомец повернул к нему серое безносое лицо, заглянул в глаза, и Криничу вдруг стало неимоверно тоскливо и одиноко. Тоска была вселенская, безмерная и непреодолимая. Она мгновенно заполнила все существо Юзефа, проникла в каждую клеточку его несчастного тела, превратилась в смысл всей его никчемной жизни и вынесла беспощадный вердикт: жизнь — пустая и бесполезная штука.

Обливаясь слезами от жалости к самому себе, Кринич медленно опустился на металлический пол и прислонился спиной к колонне накопителя, уронив отяжелевшую голову на грудь.

«Серый» тенью скользнул вдоль прохода в сторону узла контроля. Несмотря на внушительные габариты, двигался незнакомец стремительно и почти бесшумно. Единственным свидетельством его пребывания можно было бы посчитать только запах. Слабый, но стойкий, он напоминал одновременно корицу, тмин и мяту с легкой примесью йодной свежести.

Через пять секунд «серый» появился в центре технического зала, где возле контрольного терминала дежурил Нортон Баллок, отслеживая процесс переналадки вактера. Спецагент был хорошо тренирован и почувствовал постороннее присутствие, но адекватно отреагировать не успел. Ему элементарно не хватило времени — слишком быстро действовал незнакомец.

Баллок еще только поворачивался в сторону возникшей угрозы, когда «серый», почти размазавшись в пространстве от скорости, мелькнул мимо него, сделал едва заметный взмах рукой и исчез между колоннами накопителей в другой стороне зала. Тело Нортона завершило оборот, а вот голова качнулась и вдруг, отделившись от шеи, с глухим стуком покатилась по полу. Тело же мягко осело и завалилось под терминал. При этом из страшной раны не вытекло ни капли крови. Срез шеи оказался будто отполированным, словно резали не по живой ткани, а по пластиковому муляжу.

Когда на место происшествия прибыла тревожная группа охраны станции — ее вызвал один из техников, случайно обнаруживший труп спецагента, — то нашла лишь рыдающего начальника технической службы, совершенно невменяемого и безутешного, да еще странный манекен без головы в форме сотрудника СКБ. Правда, техник, наткнувшийся на него, утверждал, что это был самый настоящий труп. Поэтому жуткую находку немедленно отправили в медицинский отсек на вскрытие, а Юзефа Кринича — для принудительного лечения от глубокой депрессии. Зал энергетического контроля и все прилегающие помещения были тщательно осмотрены и обследованы сканерами. Никаких следов, кроме странного ароматического следа, уже почти рассосавшегося, обнаружено не было. Голову агента Баллока также не нашли.

Командир охраны с явным запозданием объявил «красную тревогу» по станции, но ее тут же пришлось отменить, так как выяснилось, что за прошедшие часы от причала ушли как минимум три космолета: два к Луне и один — к Марсу. У совершившего это дерзкое и жестокое преступление оказалось достаточно времени для благополучного отхода.

— Это неслыханно! — ледяным тоном заявил начальник станции Вэн Чуань, сухой длинный и нескладный, в вечно расстегнутом комбинезоне с оттопыренными карманами. — Это самая настоящая провокация, имеющая целью сорвать процесс переналадки вактера и устрашить сотрудников. Куда же вы смотрели, Харрис?

— Мы действовали по инструкции, — хмуро оправдывался командир охраны. — Собранная информация о предполагаемом преступнике позволяет предположить, что он — не человек.

— Ах, позволяет предположить?! — прищурился китаец. — Ну и кто же он, по-вашему, если не человек?

— Скорее всего, биотех…

— А вам разве не известно, что биотехи физически неспособны причинить умышленный вред здоровью человека?

— Ну, при определенных условиях…

— Не говорите ерунды! — оборвал его начальник станции. — Что вы предприняли для расследования?