Носильщик из отеля «Босежур» написал для Френча названия двух-трех отелей, в которых, как он полагал, говорят по-английски. Выйдя с вокзала, Френч взял такси и подал список водителю. Тот сперва недоверчиво воззрился на него, потом с пониманием улыбнулся и изрек бурный поток слов на незнакомом языке, пригласил пассажира сесть и, быстро запустив мотор, рванул в сгустившуюся ночь. Френч мчался по огромной авеню, каких он прежде никогда не видел, ярко освещенной, с рядом пальм посередине. Они пересекли большую площадь с чем-то вроде обелиска в центре, потом поехали по не такому широкому, окаймленному деревьями бульвару. Наконец такси резко затормозило у тротуара, и Френч оказался перед гостиницей «Ориент».

Слава богу, носильщик говорил по-английски. Френч попросил его передать деньги и благодарность таксисту, а вскоре уже забыл о тяготах дороги, приняв роскошную ванну и замечательно пообедав.

С удовольствием выкурив сигару, инспектор вышел на широкую улицу перед отелем, утопавшую в зелени и ярко освещенную. Тогда он еще не знал, что это бульвар Рамбла – одна из знаменитых улиц мира, такая же известная, как лондонская Пиккадилли, парижские Елисейские Поля или нью-йоркская Пятая авеню. Около часа он прогуливался по улице, потом, устав, вернулся в «Ориент» и через несколько минут погрузился в глубокий сон.

Рано утром следующего дня он уже разговаривал с администратором, неплохо понимавшим по-английски. Но ни тот, ни персонал его отеля ничем не смогли помочь инспектору. Тогда Френч принялся обходить все отели, начиная с крупных: «Колон», «Пласа де Каталуна», «Куатро Насионес» и другие такие же. Потом стал изучать менее дорогие и у четвертого остановился как вкопанный.

Входная дверь небольшой гостиницы неподалеку от большого бульвара, по которому его везли накануне вечером, вела в помещение наподобие гостиной, и там сидели полдюжины людей, явно ожидавших второго завтрака. Все были испанцы, кроме одного, и этим исключением – Френч готов был поклясться – являлся обладатель внешности с фотографии Вандеркемпа.

Инспектор давно надеялся на такую встречу, и она застала его врасплох лишь на мгновение. Он сразу же прошел к маленькой стойке в конце гостиной и довольно громко спросил по-английски:

– Можно у вас заказать ленч? Он скоро будет готов?

К нему, улыбаясь, подошла темноглазая и темноволосая девушка, с сожалением качая головой и что-то тихо говоря – явно насчет того, что не понимает его.

– Вы не говорите по-английски, мисс? – Инспектор продолжал говорить четко и громко. – Я хотел бы знать, можно ли здесь получить ленч и скоро ли он будет готов?

Девушка снова покачала головой, а Френч обернулся к сидевшим.

– Извините, пожалуйста, – обратился он ко всем сразу, – не говорит ли кто-нибудь из вас по-английски, джентльмены? Эта юная леди меня не понимает.

Маленькая уловка сработала. Человек, напоминавший Вандеркемпа, встал.

– Я говорю по-английски, – ответил он. – Что вам надо?

– Ленч, – сказал инспектор, – скоро ли он будет готов?

– На это я вам сам могу ответить, – объявил незнакомец, объяснив все девушке. – Ленч будет готов ровно через пять минут, и гостям здесь всегда рады.

– Благодарю вас. – Френч говорил спокойно и дружелюбно. – Я остановился в «Ориенте», там пара людей понимают по-английски, но дела привели меня в эту часть города, и возвращаться на ленч туда мне не захотелось. Как трудно объясняться в чужой стране! Чувствуешь себя полным болваном, когда надо о чем-нибудь спросить.

– Это верно, – согласился незнакомец. – Почти во всех крупных отелях говорят по-французски и по-английски, а в небольших – почти никогда. В этом, например, только один официант чуть-чуть понимает по-французски. Ни по-английски, ни по-итальянски, ни по-немецки. Кое-кто из обслуги не говорит даже по-испански.

Хотя Френча волновали куда более важные вопросы, он невольно удивился.

– Не говорят по-испански? Это как же? А на каком же языке они говорят?

– На каталонском. Это же Каталония, понимаете, и этот народ, как и их язык, отличается от всех остальных испанцев. Они более энергичные и предприимчивые, чем южане.

– Это немножко похоже на Ирландию, – заметил Френч. – Я бывал и в Северной, и в Южной, и наблюдал примерно такую же картину. А Дублин – отличный город, согласитесь.

Они продолжали разговор о народах и языках, о том, что в большинстве европейских стран более энергичные люди живут, как правило, в северных районах, пока стрелки на часах не показали полдень и, соответственно, время ленча. Новый знакомый пригласил инспектора разделить с ним трапезу, что Френчу как раз и было нужно.

Он по-прежнему дружелюбно беседовал с предполагаемым Вандеркемпом, и после еды пригласил того выпить кофе и выкурить сигару в уединенном уголке гостиной. Сочтя, что новый знакомый уже расслабился, он предложил другую тему их мирной беседы.

– Удивительно, каким разным делам посвящают себя люди, – заговорил как бы между прочим инспектор, налив себе вторую чашечку кофе. – Вот я готов поспорить на десять фунтов, что вы не угадаете моей профессии и каким делом я здесь занимаюсь.

Усатый собеседник засмеялся.