Так продолжалось, пока не послышались стенания и крики узников, которых привел Илья.

Первыми шли турки, по большей части солдаты, захваченные в сражениях, засадах и партизанских рейдах, начиная с того дня, когда пала Джурджу. Эти гордые воины Аллаха пытались двигаться строем и даже осыпали бранью своих охранников, пока не увидели, для чего их доставили сюда. Тогда проклятия и ругань сменились молитвами.

За турками шли валахи и цыгане — мужчины и женщины, крестьяне и рабы. Все они были преступниками, давно сидели в тюремных камерах, страдали, но все-таки лелеяли надежду на спасение. С тех пор как князь Дракула занял трон, суд всегда был скорым. Виновных наказывали быстро, в тот же день, когда выносили приговор, но за семь месяцев войны не был казнен ни один человек. Потому теперь надежды заключенных усилились. Они мечтали о свободе и молились о самом обычном — о еде, запах которой эти люди чувствовали издалека, о воде, которой давно не пили вдоволь.

Однако мольбы сменились стонами, когда арестанты увидели колья. Эти деревяшки лежали рядами, конец каждой соприкасался с ямой. Они были вырыты в три ряда позади свадебных столов, по всей длине перекладин воображаемого креста.

Гости, приглашенные на свадьбу, могли закрыть глаза, чтобы ничего не видеть, и даже пытались заткнуть себе уши, но пронзительные крики, полные страха и отчаяния, все равно прорывались в их сознание.

Их дополнил голос князя Дракулы, который поднялся из-за стола, держа в руке вертел с куском мяса.

— Есть два способа посадить на кол, — провозгласил он. — Некоторые утверждают, что я использую только один, и лгут. Лишь мои враги могут верить в это и заставляют верить других, распространяя подобные слухи. Действительность же состоит в том, что настоящее насаживание на кол, так называемый «трусус ин анум», как, впрочем, и любое иное трудное дело, занимает много времени, требует затраты человеческих сил, особых знаний. Этим хорошо заниматься, когда все вокруг спокойно, нет никаких угроз. Но турецкую армию отделяет от Тырговиште всего лишь один переход…

Князь высоко поднял вертел, обвел взглядом распятие, вдоль воображаемых перекладин которого были расставлены столы, взглянул на людей, стоящих за спинами гостей и готовых приступить к своей работе. Прислужники были разделены на группы, по четыре человека в каждой. Двое держали узника за руки, двое других должны были вот-вот взяться за кол. Все они смотрели на князя, ожидая его команды. Позади них солдаты с пиками охраняли заключенных, рыдающих и шепчущих молитвы.

— Что ж, — произнес Влад. — Нам придется сделать это. Приступим. — Он опустил руку, и прислужники начали протыкать кольями тела узников. — Трудность такого метода заключается в двух вещах. Первая — это то, что многие умирают мгновенно, как вы сами теперь можете видеть. А вторая — это когда колья уже будут установлены в ямах, предназначенных для них… Да, вон как тот, первый. Кувшин вина тебе, Черный Илья, за то, что ты быстрее всех справился с задачей! Так вот, тела начинают скользить вниз. Если шест гладкий, то тело уже через час окажется на земле, а это значительно портит впечатление.

Влад поднял кубок, отпил вина, а потом продолжил как ни в чем не бывало:

— Однако наши плотники решили эту задачу. Они теперь отрубают ветки только на той части шеста, которая соответствует высоте человеческого тела. Смотрите, как такой кол хорошо держит грешника. Взгляни, моя женушка, вон на того, который извивается, корчится. Сколько еще он будет биться в судорогах? Нет, ты посмотри, не отворачивайся.

Дракула наклонился, одной рукой взял ладони Елизаветы, которые она прижимала к лицу, и отвел их в сторону, другой же с силой повернул ее голову. Женщина всхлипнула, взглянула на казненных и рванулась из-за стола, захлебываясь рвотой.

Она была далеко не одинока. Повсюду происходило то же самое, как с женщинами, так и с мужчинами.

— Да, — произнес Дракула, взглянув направо и налево. — Вы все, конечно, благодарны мне за то, что я восстановил в Валахии законность. Дороги очистились от бродяг и разбойников, и вы можете беспрепятственно ездить по ним от холмов Фагараса до самой Дунайской равнины. Но никто из вас до сегодняшнего дня не задумывался о том, какова цена такого достижения.

Еще одну группу заключенных, третью по счету, подвели к столам и распределили между экзекуторами. На поле уже вырос целый лес кольев, на которых торчали безжизненные человеческие тела, залитые кровью.

Влад опустился в кресло. Теперь он молчал, задумчиво глядя перед собой, в никуда. Крики нарастали, достигали пика, превращались в стон, становились слабее и прерывались.

Повсюду слышались стенания и молитвы, но все почти стихло к тому моменту, когда Черный Илья подошел к князю, наклонился и что-то прошептал ему на ухо.

Дракула кивнул, поднялся и начал говорить так, словно и не переставал:

— Я не мог отказать вам в удовольствии взглянуть на то, что сделало меня таким знаменитым. Именно за это вы дали мне прозвище Цепеш и называете меня так, когда я не слышу, за моей спиной. За такие дела турки прозвали меня Казиклу-бей. — Он улыбнулся. — У меня есть в запасе три совершенно особенных узника. Они будут размещены здесь, в самом центре нашего распятия.

Влад подал знак. Слуги подошли к гостям и стали поднимать их, убирать столы и стулья. Зрители отступили на шаг, но убежать не могли. Им не давал этого сделать лес кольев, выросший за их спинами. Теперь все участники свадебного застолья стояли тесной группой, окруженные витязями Дракулы. Только сам князь остался там, где и был.

У основания креста был оставлен проход. Воины протащили по нему какого-то человека и бросили его под ноги князя. Дракула наклонился и приподнял голову узника. Гости увидели его и ахнули.