Спатар лгал, но, похоже, он и сам почти поверил в то, что говорил. Во всяком случае, его голос обрел силу и звучал уверенно.

— Всю эту ночь и весь день вы делали дело, угодное Господу, и вам воздастся по заслугам, — заключил он. — Выходите.

Ион сидел в исповедальне и будто бы вовсе не слышал слов, сказанных спатаром. Он смутно различал очертания фигур, покачивающихся перед ним в тумане, застилавшем его глаза. Во всяком случае, Тремблак не шелохнулся.

Петру кивнул молодому солдату. Тот подошел к исповедальне, вытащил Иона наружу и опустил его на пол.

Илона встала без посторонней помощи. Она вышла из исповедальни, повернулась к человеку, который лежал рядом с ней на каменных плитах, и впервые за все это время посмотрела на него. Его голос, рыдания, безумный смех, которые она слышала, уже о многом сказали ей. Но все же Илона не ожидала, что время и перенесенные испытания столь разрушительно подействовали на ее друга.

— Ион, — прошептала она, опустилась на колени и обняла его.

Слезы струились по сморщенным щекам этого человека, вытекая из-под едва раскрывающихся век.

— А вы, отшельник, то есть святой отец?.. — Петру сам поправил себя.

Этот старик, которого спатар прежде почитал просто еще одним сумасшедшим, сбежавшим от мира в горы, был когда-то служителем церкви. Петру почувствовал смущение, когда подумал о том, что ему предстоит убить его и аббатису.

Однако отшельник не двинулся с места. Он сидел, как и прежде, с опущенной головой. Под широким краем капюшона виднелись только рот и подбородок. Потом духовник Дракулы как-то слабо, едва заметно улыбнулся. Это заставило Петру вспомнить, что этот сумасшедший давно уже не является клириком, и придало ему решимости.

— Вставай! — резко приказал спатар, но отшельник по-прежнему не шевелился.

Петру встревожило его упорство, и он кивком приказал Богдану подойти. Тот двинулся к исповедальне, уже сделал несколько шагов, но тут отшельник с неожиданной быстротой поднялся со своего места, вышел из кабинки и встал перед ними так же неподвижно, безмолвно, как и сидел. Его голова была наклонена вниз, руки безвольно опущены.

«Конечно, было бы лучше покончить с ними там же, где были убиты писари, — думал Петру. — Даже если этих троих не придется спускать в колодец, потому как можно не беспокоиться о том, что кто-то вдруг вздумает разыскивать их, то, во всяком случае, лучше сделать так, чтобы пятна крови остались в одном месте, а не тянулись по всему залу».

К тому же там, где теперь стояла кафедра, семейство спатара обычно обедало. Его жена по причине беременности была очень чувствительна к запахам, и ее часто тошнило.

— Пойдемте, — повторил Петру на этот раз спокойно, даже мягко. — Вас ждет пиршество.

Монахиня и отшельник робко двинулись к столу, спатар последовал за ними. Ион чуть приподнялся, попытался встать, но сил не хватало, так что ему пришлось почти ползти к столу. Богдан подошел к нему, резко схватил за одну руку, один из его солдат — за другую, и они вдвоем потянули его вперед. Третий же, тот, что был моложе всех, приблизился к Илоне. Петру заметил, что этот нетерпеливый юнец уже вытащил нож и держал его сбоку, прикрывая рукой. Животных, которых ведут на бойню, никогда не следует пугать заранее, это общеизвестное правило. То же самое, без всякого сомнения, относится и к людям.

Вдруг они услышали отшельника.

— Подождите, — негромко произнес он.

Голос у этого человека был низкий, глухой. Под высокими сводами зала он звучал гулко. Эхо еще разносило его, когда все остановились и обернулись. Граф Хорвати застыл у самой двери, испытывая непонятное напряжение. В тишине, которая мгновенно воцарилась в зале, были хорошо слышны звуки, доносящие снаружи. Там слуги готовили лошадей для отъезда важных гостей.

Неожиданно все перекрыл резкий, пронзительный крик одной-единственной птицы:

— Кри-ак, кри-ак!

Отшельник повернул голову на этот звук, потом снова взглянул на Петру и его подчиненных.

Спатар кивнул коренастому пожилому солдату. Тот бросил Иона и направился к бывшему духовнику Дракулы. Он явно не собирался проявлять никакой вежливости и гостеприимства, которые изображал его хозяин.

— Пошел! — рявкнул солдат, резко шагнул вперед, протянул руку, но вдруг отшатнулся и взглянул вниз. — Что это? — удивленно спросил он, покачнулся, схватился за рукоятку ножа, торчавшего в его теле, и упал на пол.

Отшельник невозмутимо переступил через мертвеца. Все произошло так быстро, что никто из охранников спатара даже толком не понял, что случилось. Они словно впали в оцепенение.

Первым очнулся Петру.

— Стоять! — крикнул он, выхватил меч, шагнул вперед и сделал выпад.

Отшельник пригнулся, и лезвие просвистело над его головой. Сам же он в мгновение ока оказался рядом с Петру, подсунул левую руку тому под мышку, правой схватился за рукоятку меча и вывернул его в обратном направлении. Петру вскрикнул от неожиданности и боли и выронил оружие. Отшельник ловко поймал его, крепко схватил спатара и упер острие клинка ему в спину.