Шрифт:
Первый этаж… подобные литым маленьким бункерам почтовые ящики. Заглянуть? Но кто может написать ему? Кто?
И все же он заглянул - в ящик с крупным и жирным номером “30”. Тридцатый день…. Тридцатая квартира…это даже немного забавно…
Там было только одно письмо - с его инициалами. С его ! Он посмотрел на дату. Да, 29 дней назад оно пришло ему - тогда еще квартира была записана на него. Пробежал глазами строчки. Сначала недоумение, затем изумление, улыбка и боль отразились на лице. Впрочем, если бы кто-нибудь случайно увидел теперь его лицо - он бы принял это за хищнический оскал.
Не веря глазам, он еще раз пробежал все строчки. Все верно. Разум еще верно служил ему. Ошибки быть не может. Крупные буквы и слова “Извещение”, ”наследство”, имя его сестры, жившей за рубежом, и сумма в сто тысяч долларов были последними, что покрутились в его сознании в этот день. Ноги его подкосились и он упал.
За окном всходило солнце…
У Бога нечеловеческая логика
– И что он вообще сможет сделать в таких условиях?
– Это ему решать. Пускай работает,- ответили мне из-за Стены.
– Понимаете ли вы, что это невозможно, - возразил я невидимому собеседнику. Как он должен будет это делать?
– Как сможет.
– Ну и где же тут логика ?!
– У каждого своя логика. Тебе не понять, - пришел ответ.
– В этот горький и траурный день мы все собрались здесь, чтобы почтить светлую память человека, которого мы искренне и горячо любили - человека, чей жизненный путь оборвался столь скоро. Человека, давшего нам надежду на то, что со смертью жизнь не кончается, человека, успевшего прожить в этом мире так немного - краткие двадцать семь лет, каждый год из которых был годом отчаянной и дерзкой борьбы за жизнь, годом самоотдачи и годом подвига. Человека, чей молодой возраст как будто бы скрывал за собой многие годы опыта и мудрости. И пусть в эти минуты его самого уже нет с нами - но память о нем будет жить вечно в наших сердцах. Мы, те кто знал его, - уже никогда не сможем забыть. Мы не сможем забыть его слов, его вечно молодых светящихся оптимизмом глаз, дававших нам надежду в дни нашей скорби. Мы не сможем забыть его - и мы не забудем. Пусть земля ему будет пухом и будет светлым его путь в мир вечной жизни. Аминь.
* * *
– Ну что, доктор, как наш малыш? Все в порядке?
– Боюсь у меня для вас плохие новости.
– Что? Что с ним? Да не тяните же, ради Бога !
– В сыворотке крови вашего новорожденного был обнаружен вирус СПИДа.
* * *
– И каковы мои перспективы? Операция не поможет?
– Нет. Она только отсрочит болезнь на год-два.
– А потом?
– А потом вам придется найти трость и собаку, если, конечно, вы еще захотите жить.
– Сколько у меня осталось времени?
– Около пяти лет.
* * *
– Скажите, скажите же, мой мальчик, мой Паша жив?!
– Из пятнадцати человек Павел Волков и Александр Громов не вернулись из разведоперации. У нас есть основания считать их мертвыми. Сожалею, мэм.
* * *
– Отец бросил их, когда ему было около двух лет.
– А мать?
– А мать умерла от чахотки еще через три года. Мальчик скончался через неделю после этого.
– Его отец знает об этом?
– Нет, мы не стали ему сообщать, - он эмигрировал в другое государство почти сразу после развода, и мы не стали его искать.
* * *
– Да, они врезались друг в друга прямо на моих глазах ! Легковая машина попала точно под колеса этого грузовика. Я даже почти не успел заметить, как ее завертело - увидел ее вышвырнутую в бок, когда у нее уже снесло крышу. К тому времени, как я понимаю, все пассажиры были уже мертвы. Господи, это было так ужасно !
* * *
– Ну, а другие как? Как устроились, как живут?
– Елена теперь работает бухгалтером в банке. Наташа стала репортером. Женя журналисткой. Про парней ты итак почти все знаешь.
– А Мария как? Смирнова Мария, помнишь? Такая веселая, жизнерадостная которая всегда была?
– Ты не знаешь?
– Что? Что я должен знать?
– Она погибла в ДТП год назад. Я думал ты знаешь.
– Погибла?
– Да…от жизни иногда умирают. Сочувствую. Ты любил ее?
– Любил…
– Да, быть может мне пока не понять этой логики. Да, быть может я глуп и слеп, на какого же черта вы уничтожаете лучших представителей, какого дьявола вы уничтожаете тех, кто помогает вам же?! Почему не оставляете их, почему оставляете паразитов и убийц? Почему они живут, когда те, кто действительно должен был жить, давно гниют в своих могилах?! Что же это за нечеловеческая логика?!
– кричал я моему невидимому за этой Стеной собеседнику.