— Вроде склонности к растлению малолетних?

— Но он родился в совсем иные времена, и некоторые привычки трудно изменить. У него были и свои хорошие стороны, Клер, — как у всех нас. А теперь все кончено, больше он никому не причинит вреда. — С самого начала разговора Оливер неотрывно смотрел ей в глаза. — Бесценный опыт, множество воспоминаний, накопленных за сотни лет, — все это пролито, как вода, Без всякой пользы, впустую. Думаешь, для меня просто забыть об этом? Для любого из нас? Глядя на тело Брендона, мы понимаем, что отданы на милость людям. На твою милость, Клер. — Он перевел взгляд на Хесса. — На вашу, Джо. Согласитесь — такая перспектива не может не ужасать.

— Значит, вы считаете правильным убивать любого, кто внушает вам страх. Кто в принципе способен причинить вам вред.

— Ну да... — О ливер достал из чашки пакетик, положил его на блюдце и отпил глоток. — Этот подход мы, кстати, переняли у вас. Люди запросто убивают невинных заодно с виноватыми, и будь ты постарше, Клер, ты понимала бы это. Уверен, Джо не столь наивен.

— Не вовлекайте меня в разговор. — Хесс натянуто улыбнулся и отпил кофе. — Я просто водитель.

— Ах, как благородно с вашей стороны!

Они смотрели друг на друга с таким выражением, которое Клер никак не могла определить. Злость? Изумление? Готовность вскочить и хорошенько врезать друг другу? Она зачастую не понимала, что на уме даже у Майкла и Шейна, а ведь их она знала.

— Кстати, ей известно, сколько стоят ваши услуги?

— Он пытается заморочить тебе голову, Клер. Нисколько они не стоят.

— Как интересно! Это, я бы сказал, отклонение от нормы. — Взгляд Оливера отпустил Хесса и переместился на Клер.

Она торопливо сделала глоток какао. О-о-о... Это было что-то вроде взрыва во рту — насыщенное какао, теплое молоко и острый привкус специй, которого она никак не ожидала. Класс! Она с осторожностью отпила еще глоток.

— Вижу, тебе нравится.

— Э... Да, сэр.

В те моменты, когда Оливер вел себя цивилизованно, она по-прежнему испытывала потребность обращаться к нему «сэр». В ответе за это были мама и папа, без сомнения. Она не могла грубить даже злобным вампирам, посадившим ее бойфренда в клетку и собиравшимся зажарить его живьем.

— Так что насчет Шейна?

Оливер откинулся в кресле, наполовину прикрыв глаза.

— Эта тема закрыта, Клер. Целиком и полностью. У тебя, наверное, даже остались синяки — как напоминание о моей позиции.

— Он ничего не сделал.

— Давай обратимся к фактам. А факты таковы. Парень вернулся в Морганвилль с недвусмысленным намерением как минимум устроить тут беспорядки, а более вероятно, убивать вампиров, что автоматически влечет за собой смертный приговор. Он держался в тени, пытаясь скрыть от нас свои намерения. Перед тем как его отец со своими приятелями приехал в Морганвилль, он связался с ними. Его застали на месте преступления. Он практически ничего не мог сказать в свою защиту.

— Но...

— Клер... — с печалью и даже болью в голосе сказал Оливер, опершись локтями о стол и опустив подбородок на сложенные руки. — Ты молода. Я понимаю, ты испытываешь к нему определенные чувства, но не будь дурочкой. Он утянет тебя за собой на дно. Если ты вынудишь меня к этому, я, без сомнения, сумею найти доказательства того, что ты знала о присутствии отца Шейна в Морганвилле и о том, что они замышляют. А это, милая моя девочка, будет означать конец твоей бесценной защиты, и ты окажешься в клетке рядом со своим бойфрендом. Этого ты хочешь?

— Хватит, Оливер. — Хесс предостерегающе вскинул руку.

— Не торопись. Если ты пришла, чтобы заключить сделку, тебе, по существу, нечего предложить мне. Поэтому, пожалуйста, отправляйтесь-ка вы...

— Я подпишу все, что вы пожелаете! — воскликнула Клер. — Присягну вам — вместо Амелии. Если хотите. Только отпустите Шейна.

У нее ничего такого и в мыслях не было, но, когда он заговорил о сделке, все как-то само собой пробудилось внутри и выплеснулось наружу. Хесс застонал и прикрыл ладонью рот, очевидно, чтобы не высказать все, что он думает о ее идиотизме. Взгляд Оливера по-прежнему был прикован к ней — такой добрый, такой спокойный.

— Понимаю. Видимо, это любовь. Ради этого мальчика ты готова на всю оставшуюся жизнь связать себя со мной. Дать мне право использовать тебя так, как я сочту нужным. Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Потому что я не стал бы предлагать тебе условный контракт, какие подписывают большинство людей в Морганвилле. Нет, я прибег бы к старому способу, очень тяжкому для тебя. Я получил бы полную власть над твоим телом и душой. Я указал бы тебе, когда и за кого выйти замуж, и твои дети тоже принадлежали бы мне. Видишь ли, я родился во времена, когда такой подход был в обычае, и в данный момент не склонен к благотворительности. Этого ты хочешь?