— Ах, Боже мой, Боже мой, вот напасть-то, — воскликнула она, не зная, смеяться или сердиться на беспардонность ветра-хулигана, и выронила из рук зонтик, который покатился вперед, как колесо. Машины замедлили ход и терпеливо ждали, пока Джонни ловил зонтик, — наконец он поймал его и отдал Софи. Джонни и не пытался укрыться под зонтом от дождя, однако время от времени Софи придвигала к нему зонт, тщетно пытаясь прикрыть его. Джонни боялся, как бы она при этом не выколола ему глаз.

— Ненавижу зиму, — говорила она, дрожа. Стоя перед дверью своего дома, она пыталась найти ключ. — Я ее просто боюсь.

— Проверь тесемку на шее, — завопил Джонни, стремясь перекричать ветер.

Войдя в дом, Джонни тут же отправился на кухню. Нашел керамическую кастрюлю, нарезал лук и перец, развел приправы теплой водой и вылил на курицу с овощами. Начистил картошку. Софи не отходила от него ни на шаг. Ее интриговало его присутствие на кухне. Она набросала в чайник для заварки бумажек и залила их теплой водой.

— Я правильно делаю? — смиренно спросил ее Джонни. Радуясь, что он обратился к ней за помощью, она, сияя, надавала ему советов. Джонни поблагодарил, но сделал по-своему.

— По-моему, мужчине необходимо уметь готовить, — заметила Софи. — Вот Эррол мне всегда помогает по дому, а готовить совсем не умеет. А что, если он останется один? Он будет совершенно беспомощен.

— Придется ему снова жениться, — неосторожно сказал Джонни. — Мой отец говорит, что мужчина отдает одну половину своей еды за то, чтобы ему готовили вторую.

Грубоватая философия мистера Дарта не очень-то понравилась Софи. Чтобы показать свою независимость, она потребовала, чтобы Джонни дал ей почистить картофелину. Джонни следил, как она это делает, сначала снисходительно, затем с возрастающим восхищением. Она работала ножом, а не картофелечисткой, но кожура с картофеля тонкой непрерывной лентой вилась меж пальцев и падала на кухонный стол.

— Да ты просто мастерица, Софи, — восхитился Джонни.

Она помахала у него перед носом ножом.

За многие годы прилежной работы нож до того сточился, что от лезвия почти ничего не осталось.

— Из старого дома, — пояснила Софи. — Для овощей он еще хорош. Это один из нянюшкиных ножей. Как мы тогда веселились, правда?

— Сегодня мы тоже повеселимся, — пообещал ей Джонни. — Гости скоро придут.

С прямотой старого друга он повел Софи в ее комнату.

— Пойдем-ка приведем тебя в порядок. Сделаем из тебя милую старую даму.

Софи весело рассмеялась и вместе с Джонни занялась своими туалетами. В конце концов они выбрали синее платье, висевшее среди других в полиэтиленовом чехле. Судя по всему, она не надевала его ни разу с тех пор, как принесла из чистки. (Бог знает, когда это было!)

— Люблю синий цвет, — призналась Софи. — Он никогда не выходит из моды и к тому же... как бы это сказать... не слишком броский. Он ко всякому случаю подходит. Если размер мой, я его возьму.

— Я выйду, а ты примеряй, — сказал Джонни. — По-моему, оно подойдет. Джонни вышел, но не прошло и минуты, как Софи позвала его. В голосе ее звучало отчаяние.

Войдя в спальню, Джонни увидел, что она кружит по ней с поднятыми вверх руками, стянутыми тугой плиссировкой. Оказалось, что он забыл расстегнуть молнию на спине платья.

— Какой приятный материал, — бодро заметила Софи, освободившись. — И, верно, стирается легко.

— Да, но ты лучше его не пачкай, — предупредил Джонни. — Ты должна быть на высоте, Софи.

— Какой ты добрый, что дал мне его поносить, — с восторгом воскликнула Софи. — Я буду очень осторожна, милый.

— Знаешь, я его не всякому бы одолжил, — сказал Джонни, одергивая платье.

Мягко задрапированный верх и элегантная плиссировка сделали ее совсем маленькой, она будто съежилась.

— Кажется, у меня когда-то было такое платье, — сказала Софи, расправляя юбку. — Синий цвет, по-моему, ко всякому случаю подходит, правда? Ничуть не броский!

— Тебе надо немного набрать веса, — заметил Джонни критически. — Придется тебя подкормить, Софи!

— Да, но, знаешь, есть такая вещь, как избыточная полнота, — возразила Софи. — Я на днях читала, что лишнего веса следует избегать.

— Ну, ты-то об этом можешь не беспокоиться, — сказал Джонни. — Ну а как насчет туфель, Софи? Вчера я видел здесь приличные туфли.

Он нашел синие туфли, завернутые в папиросную бумагу.

— Вот они! Подкуем лошадку!

Он расчесал ей волосы на пробор и, как мог, подвил на ушах. Вымытая, причесанная, в чистом платье, она и впрямь оказалась милой старой дамой. Джонни и сам удивился, до чего она изменилась.

— Я такая элегантная! — весело воскликнула она, глядясь в зеркало в шкафу.