— Он здесь, внизу, милорд. Да, черт возьми, угораздило же беднягу вот так взять и поскользнуться на краю… Тут сержант Дэлзиел и констебль Росс. Ведут расследование.

Относительно того, как все произошло, возникало некоторое сомнение.

На мольберте стояла картина, наполовину или больше чем наполовину законченная — краски еще не высохли и сияли. Уимзи живо представил себе, как художник поднимается, немного отступает, чтобы оценить свою работу, делает еще шаг назад — прямо к предательскому гранитному склону. Затем — скрип каблука на гладком камне, отчаянная попытка удержаться, ботинок скользит по редкой короткой траве, пошатывание, падение и стук, стук, стук тела, сорвавшегося в овраг, где заостренные скалы зубасто ощерились, выступая из журчащей воды.

— Я его знал, — пробормотал Уимзи. — Как скверно, не правда ли? Думаю, мне следует спуститься и взглянуть.

— Спускайтесь аккуратнее, — напутствовал фермер.

— Всенепременно, — кивнул Питер, уже передвигаясь, словно краб, по камням и папоротнику. — Не хотелось бы стать еще одним вещественным доказательством для полиции.

Услышав шум, сержант глянул вверх. Они прежде уже встречались, и Дэлзиел был осведомлен об интересе лорда Уимзи к любым трупам.

— О, милорд! — радостно обратился полицейский к вновь прибывшему. — Я не сомневался в том, что вы не заставите себя ждать. Вы, может быть, знакомы с доктором Кэмероном?

Уимзи обменялся рукопожатием с доктором — долговязым мужчиной с непримечательными чертами лица — и поинтересовался, как продвигается расследование.

— Ну что тут сказать… Я осмотрел пострадавшего, — ответил доктор. — Несомненно, он скончался, и скончался несколько часов назад. Видите, труп уже успел окоченеть.

— Он захлебнулся?

— Насчет этого я не совсем уверен. Но мое мнение, учтите, это всего лишь мое мнение, что этот человек не захлебнулся. Повреждена височная кость, и я могу предположить, что смерть наступила в результате падения или удара о камни в реке. Однако, как вы понимаете, этого нельзя утверждать с уверенностью, пока я не произведу вскрытие, и не будет установлено, есть ли вода в легких.

— Ясно, — кивнул Уимзи. — То есть удар мог лишь оглушить Кэмпбелла, а затем он захлебнулся.

— Совершенно верно. Когда мы обнаружили несчастного, его рот находился под водой. Но возможно, тело отнесло течением. На руках и голове определенно имеются ссадины, некоторые из которых, и опять же это лишь мое мнение, получены уже после смерти. Взгляните! Вот здесь и здесь.

Доктор перевернул тело, чтобы не быть голословным. Оно казалось массивной монолитной глыбой, как будто Кэмпбелл сжался в попытке избежать смертоносных скалистых зубьев, да так и окаменел.

— Вот то место, куда пришелся роковой удар, — указал доктор. Он направил пальцы Уимзи к левому виску Кэмпбелла, и Питер почувствовал, как подалась кость под его легким нажатием.

— В этом месте природа оставила мозг человека наиболее уязвимым, — пояснил доктор Кэмерон. — Здесь кость черепа исключительно тонка и от сравнительно легкого удара может треснуть, как яичная скорлупа.

Питер кивнул. Его тонкие длинные пальцы мягко ощупали голову и конечности погибшего. Доктор наблюдал за происходящим с выражением одобрения на лице.

— Невероятно, — сказал он. — Из вас получился бы отличный хирург. Ваши руки будто созданы для этого.

— Возможно, руки, но не голова, — рассмеялся Уимзи. — да, у него много повреждений. И это неудивительно. Грохнуться с берега со всего размаху…

— Да, опасное место, — подтвердил сержант. — Ну что ж, доктор, мне думается, все, что можно, мы уже увидели. Давайте перенесем тело в машину.

— Ну, а я пойду взгляну на полотно, — объявил Уимзи. — Не хочу путаться у вас под ногами. Или, может быть, помочь вам отнести тело?

— Нет, нет, — замотал головой полицейский. — Спасибо, что предлагаете, милорд, но мы справимся сами.

Сержант и констебль наклонились над трупом и ухватили его.

Уимзи немного постоял и, убедившись, что его помощь не требуется, полез обратно наверх.

Первым делом он внимательно изучил неоконченную картину. Это был набросок, сделанный наскоро свободными мазками. Композиции не хватало законченности, но даже в таком виде работа с выразительными тенями, наложенными мастихином, производила сильное впечатление. Художник стремился передать великолепный утренний свет. Уимзи припомнил, что свидетели утверждали, будто Кэмпбелл уже в десять утра был на месте. Серый каменный мост парил в золотистом сиянии, а ягоды рябины, желтеющие и алеющие на его фоне, отражались радужными пятнами в коричневато-серой глади воды. В верхнем левом углу, в синей дымке, вздымались навстречу туманному небу величественные холмы. Расплескавшись по синеве золотыми переливами, красовался пышный папоротник-орляк, на котором блистали капельки росы.