Человек театра. Вам нельзя ходить. Вам нужен покой. Мы поставим мышеловку.

Памела. Нет. Разве можно быть таким жестоким?! Я придумала хитрость… (Показывает на фотографию.) Они увидят его усатую физиономию и угомонятся… Ах, какой он был добрый, мой Тэннер. Знаете, за всю свою жизнь он не погубил ни одной мыши и ни одной птицы. Я всегда любовалась, как воробьи клюют из его миски, а он урчит, но даже лапы не поднимет.

Человек театра. Вы считаете, такое поведение украшает кота?

Памела. Это был цивилизованный и хорошо воспитанный кот. Можете представить, каких душевных мук ему это стоило. Но он сдерживал свои первобытные инстинкты. У нас был с ним общий принцип существования: «Живи и дай жить другим!»

Человек театра. Где-то я уже это читал.

Памела. Вероятно, в Библии.

Человек театра. Нет. Кто-то здесь уже произносил подобную фразу. (Листает пьесу.) Вот. Страница тридцать седьмая… Это сказал Сол Бозо.

Памела. Я так и подумала. Мистер Бозо один из самых порядочных и гуманных людей, которых я когда-либо встречала…

Человек театра (усмехнувшись). Ах, миссис Кронки. Если б вы только знали, что собирался с вами сделать этот добрый и гуманный человек. Я бы мог вам рассказать, но не в моих привычках фискалить…

Памела. Я бы все равно не стала слушать. Откуда вам знать, каков он на самом деле, мистер Бозо.

Человек театра. Я прочитал всю пьесу. В подлиннике.

Памела. Ну и что? Там ведь только написаны слова. А что у человека на душе, надо догадаться.

Человек театра (обиженно). Ну, знаете ли…

Памела. Мой знакомый мясник часто кричит, что люто ненавидит свою жену. Причем кричит это в порыве страсти. Очевидно, от этого она беременеет. Во всяком случае, у них восемь детей, и если его ненависть не утихнет, то жди девятого… Нет, сэр, чтобы понять человека, не обязательно все слушать, что он говорит… Не стоит вам каждую секунду заглядывать в эту папочку. Перед вами – живые люди. Отбросьте предубеждения и вглядывайтесь в них… Дайте-ка ее сюда! (Забирает у Человека театра папку.) «Мысль изреченная есть ложь. А напечатанная вдвойне».

Человек театра. Но я должен помогать правильному восприятию зрителей.

Памела. Прежде всего – не мешать! Помните первую заповедь врача: «Не вреди!»

Открывается дверь, появляется полицейский Джо Янки.

Джо. Разрешите?

Памела. Да, Джо. Входи!

Джо. Вы одна?

Памела. Разумеется. (Жестом указывает Человеку театра, чтоб тот спрятался.)

Человек театра (шепотом). Он не должен был приходить. Да еще ночью.

Памела (шепотом). Джо мой друг. Он может навещать меня в любое время… Входи, Джо!

Человек театра прячется.

Джо. Проходил мимо, решил узнать, как себя чувствует моя дорогая Памела. О, вы уже передвигаетесь?

Памела. Понемножку ковыляю, я крепкая старушка, Джо. Машина наверняка пострадала больше. Я ей помяла все бока.

Джо. Мы ее найдем! Я поставил всю полицию на ноги. Этот ублюдок сядет за решетку.

Памела. Не надо быть жестоким, Джо. Наверняка это случайность. Теперь этот несчастный где-то сидит и мучается совестью… Лучше скажите, как ваше самочувствие?

Джо. Все в порядке.

Памела. Приступ прошел?

Джо. Какой приступ?

Памела. Мистер Винер сказал, что вас скрутило.

Джо. Он так сказал?

Памела. Он видел вас на площади между двенадцатой и тринадцатой улицей…

Джо. Странный господин этот ваш Винер. Как-то умудряется видеть то, чего не было. Ладно. Разберемся! Где он?

Памела. Спит.

Джо. Придется разбудить.

Памела. Вы с ума сошли, Джо. Будить человека только потому, что он вас с кем-то спутал… Значит, ему померещилось.

Джо. Миссис Кронки, человеку может мерещиться что угодно! Это ненаказуемо. Но если он при этом сидит за рулем краденой машины, то дело меняет оборот…