Ирупов снова поцеловал дочь. Я не сказала ни слова неправды – однако ожерелье мне не понравилось. Внезапно мне вспомнилась история, связанная с той самой герцогиней Кентской, внучатой племянницей королевы Виктории, которая была до недавнего времени владелицей этого колье. Герцогиня была найдена убитой – задушенной – в собственном шотландском замке. Никто не знал подробностей, но, как упорно судачили, убийцей был ее собственный супруг, немецкий принц, страдающий тяжелой наследственной формой безумия. Скандал замяли, принц уединился в замке, точнее, попал под неусыпный контроль врачей, а многие драгоценности пустили с молотка.

– Вот увидишь, Женечка, оно принесет тебе удачу, – Ирупов снова поцеловал дочь.

Я улыбнулась. Ну конечно, стоит ли вспоминать нехорошие истории. Я же никогда не была суеверной. Да и теперь, оглядываясь назад, не могу сказать, что ощущала тревогу, так и разлитую в горячем летнем воздухе.

– Ваши приглашения просто чудесны, – похвалил Ирупов.

Мне стало приятно, я сама трудилась над изящными открытками и конвертами, разработала их затейливый, выполненный в стиле модерн эскиз. Такие приглашения, общим количеством триста пятьдесят девять, были разосланы самым влиятельным лицам в нашей губернии и в Петербурге. Адриан Николаевич явно желал, чтобы венчание его дочери стало незабываемым праздником.

– Пока покрутись у зеркала, – сказал он дочери.

Она, восхищенная его подарком, в окружении десятка камеристок и портных завершала облачение в подвенечный наряд. Ирупов, улыбающийся, отозвал меня в соседнюю комнату. Его улыбка исчезла с лица, он сразу стал выглядеть на десять лет старше.

– Елена Карловна, – произнес он, проверив, что дверь тщательно заперта. – Я должен с вами посоветоваться. Я рассчитываю только на вашу мудрость и прозорливость. Жена, увы, мне не помощница. Посмотрите, что я получил вчера вечером. Это письмо было адресовано Евгении, и только чудом оно не попало ей в руки.

Он протянул мне послание, написанное твердыми, корявыми буквами на дешевой бумаге. Оно гласило:

Я перечитала это бессмысленное, так и дышавшее злобой послание несколько раз, затем, подняв глаза на Ирупова, который с тревогой ждал моего вердикта, произнесла:

– Полнейшая чушь, Адриан Николаевич. Кто-то решил досадить вам и вашей дочери. Вы же знаете, что у вас много недоброжелателей.

– О, это мне великолепно известно, – кивнул головой промышленник. – Значит, вы считаете, что бояться нечего?

Если бы я знала тогда, что нам стоило принять самые серьезные меры предосторожности, возможно, даже отменить венчание, но кто бы пошел на это? Кто же знал, что все обернется такой страшной и жуткой драмой…

– Я думаю, вам нечего бояться, – медленно проговорила я. – У вас сохранился конверт?

Адриан Николаевич протянул мне конверт. Такой же, как и бумага, на котором написано послание, дешевый, ничем не примечательный.

– Сохраните на всякий случай, – велела я. – Кто-то явно не хочет, чтобы ваше торжество прошло без сучка и задоринки.

– Я тоже такого мнения, – перевел дух Ирупов. – Спасибо, что успокоили меня, Елена Карловна. И прошу, никому не говорите об этом письме.

– Папа, где ты? – раздался призывный голос Евгении. Ирупов выскользнул из комнаты и направился к дочери, все еще стоявшей около зеркала.

Около полудня, когда в чистом августовском небе сияло солнце, торжественная процессия направилась к собору Вознесения, главному златоглавому храму нашего Староникольска, дабы там состоялся обряд венчания. Народу на улицах было великое множество. Для простых горожан Ирупов устраивал гуляния и бесплатную раздачу подарков.

Евгения вместе с отцом и матерью ехала в открытой золоченой карете, запряженной восемнадцатью белыми лошадьми. Невеста, в то утро удивительно привлекательная, лучилась счастьем, а бесценное колье герцогини Кентской привлекало всеобщее внимание своим огромным розовым бриллиантом.

Жених вместе с родней ждал ее у церкви. Они по красному ковру прошествовали в храм. Мне удалось занять место в соборе и наблюдать за всей процедурой венчания. Около половины второго Евгения Ирупова стала княгиней Евгенией Шаховской. Я даже немного всплакнула.

Под переливы колоколов молодожены появились из церкви. Народ ликовал, раздавалась торжественная музыка. Под руку Федор и Евгения уселись в карету и направились к княжескому дворцу, где и должно было пройти основное торжество и прием по случаю венчания.