Полчаса ада

Аннотация
Комната была в ужасном состоянии, мебель перевернута. Лейтенант Крис Прайори из отдела по расследованию убийств стоял довольно долго и просто смотрел. У дальней стены лежал труп Колдуэлла. Рука несчастного была занесена как для удара, словно он хотел с помощью ногтей пробиться сквозь непреодолимую толщу этой стены. Его ударили чем-то тяжелым по голове, о чем свидетельствовала глубокая вмятина на затылке. Незадолго до смерти с ним говорил незнакомый господин…

Рэй Брэдбери Полчаса ада Комната была в ужасном состоянии: картины безжалостно сорваны со стен, мебель разбросана, перевернута. Во многих местах виднелись глубокие борозды на обоях и дереве. Там мистер Колдуэлл — он был слепым — пытался ногтями расцарапать стены, словно ища что-то внутри их. Причиненный вред был значительным. Лейтенант Крис Прайори, служивший в отделе по расследованию убийств в городе Грин-Бей, штат Калифорния, стоял довольно долго рядом со мной в этой комнате и просто смотрел. У дальней стены лежал труп Колдуэлла. Возле него валялись очки, стекла которых были раздавлены в порошок. Одна рука несчастного с растопыренными пальцами была занесена как для удара, словно он хотел с помощью ногтей пробиться сквозь непреодолимую толщу этой стены. Его ударили чем-то тяжелым по голове, о чем свидетельствовала глубокая вмятина на затылке. В сущности, еще молодой, привлекательный человек с тонкими чертами свежего лица и темными вьющимися волосами… Смерть обезобразила эти черты. — О Боже, какой ужас, — сказал я. Было слышно, как внизу, на втором этаже плакала хозяйка квартиры. Прайори взглянул на меня и несколько удивленно произнес: — Колдуэлл был слепой. — Да, — подтвердил я. — Хозяйка рассказала, что он въехал сюда семнадцатого октября. После этого зрение его начало стремительно ухудшаться. Через две недели он уже ничего не видел, и с тех пор положение его не улучшилось ни на йоту. Это случилось шесть недель назад. — Странно, — пробормотал Прайори. — Логика подсказывает, что если кто-то прошлой ночью явился сюда убить Колдуэлла, то он мог без труда с ним расправиться. И для этого не понадобилось бы учинять такой разгром. Как я понимаю, потребовалось не меньше двадцати минут для того, чтобы разгромить здесь все. Зачем? Слепой человек находится в полной власти убийцы. Достаточно одного удара по его ничем не защищенной голове, которого несчастный и не ждет… Прайори не договорил, приблизился к трупу и склонился над ним. — Он отчаянно пытался спастись, убежать, найти выход, бился в истерике, прежде чем умер. Я бросил взгляд на искалеченную мебель, на поцарапанные стены. — Или же, напротив, в комнате намеренно учинили разгром, чтобы мы подумали, что здесь происходила борьба? Прайори недоверчиво покачал головой: — Все это в основном сделал Колдуэлл. Взгляните сюда. У него под ногтями видны остатки обоев, штукатурки, занозы из двери, нити из материала, которым обтянута кушетка. И вот еще: протерты штаны на коленях — он на них полз. Носки ботинок повреждены, поскольку ими били в запертую дверь. — Какая жестокость, — заметил я. — Да, это было жестоко, — согласился Прайори. — Взгляните еще на его лоб. На нем видны следы ушибов, полученных, когда он, падая, ударялся головой о стену. Порез на щеке явно от осколков стекла, разлетевшихся от разбитой картины. Смертельный удар бы нанесен ему сзади, в то время как бедняга пытался пробиться сквозь стену с помощью своих искалеченных кровоточащих пальцев… Я с трудом сглотнул. — Если предположить, что все так и есть, каков мотив убийства? Возможно, убийца искал деньги, письма или какие-то другие ценности? Прайори нагнулся и указал мне на обивку кресла. На материале были видны полосы, оставленные впившимися в него ногтями. Но он оказался достаточно прочным и не был поврежден. Затем мы осмотрели письменный столик. На его поверхности виднелись царапины, однако ящики были все закрыты, а внутри все оставалось в порядке — ручки, карандаши и бумага для письма. Что же касается картин, то возле них или на тех местах, где они висели прежде, царапины были скорее поверхностными. Если бы человек что-то искал, он бы отбил штукатурку и сорвал материю с мебели. Мне пришлось согласиться, что Прайори прав. Осмотр показал, что в комнате остались следы ногтей от быстрых и беспорядочных прикосновений к различным поверхностям. Картины не были вскрыты с обратной стороны. Не были выдернуты и гвоздики, крепившие ковер к полу. Я выпрямился: — Мне кажется, все ясно. Но, возможно, у Колдуэлла какие-то ценности были при себе? — В таком случае убийце было бы проще сбить Колдуэлла с ног и отнять их, верно? Но нет, убийца делал всё методически, расчетливо, располагая достаточным временем. Либо ему пришлось так рассчитать. Может быть… — Что может быть? Прайори пожал плечами. — Пойдем поговорим с хозяйкой. Хозяйка квартиры лежала в постели. Личико у нее было небольшое, бледное — одного цвета с измятой подушкой. Она чуть-чуть приподняла руку и начала рассказывать: — Мистер Колдуэлл въехал ко мне ровно два месяца назад. Я ему очень сочувствовала. Он терял зрение и спустя две недели после приезда сделался совершенно слепым. Я часто слышала, как он рыдал у себя наверху. Я обычно стучала в его дверь — было это до того, как я прихворнула и слегла в постель, — тогда он утихал и открывал мне. Лицо его бывало мокрым от слез. Когда же я пыталась его утешить, он обычно отвечал: «Я совершил нечто ужасное. Я совершил нечто ужасное. Теперь я знаю, почему со мной происходит такое. О Боже, как темно вокруг». — Колдуэлл — это была его настоящая фамилия? — Не знаю. Вел он себя чрезвычайно нервозно. Словно бы скрывался от кого-то. Когда ко мне приходили, он обычно беспокойно спрашивал: «Кто там?» А я отвечала: «Все в порядке, сэр, это всего лишь мисс Тарви». Или: «Это мальчик от мясника. Он принес курицу». Хозяйка продолжала рассказ: — Обычный слепой спрашивает обо всем спокойно и вежливо. Мистер же Колдуэлл… Лицо его при этом бледнело, руки дрожали; он прямо съеживался при звуке чьих-либо шагов. Женщина замолчала, переводя дыхание. — Я живу здесь совсем одна, и мистер Колдуэлл был одним из двух моих постояльцев. У меня квартирует еще мисс Тарви. Она работает по ночам, и ее как раз не было. Тот человек, который пришел навестить мистера Колдуэлла, вчера позвонил по телефону довольно рано. Ему ответила мисс Тарви. Человек этот спросил, где живет слепой постоялец. Он не назвал его фамилии, просто поинтересовался, где ему найти незрячего постояльца. Мне это показалось странным. А мисс Тарви сказала, что он живет на третьем этаже. Тогда голос в трубке спросил, в какой комнате, с какой стороны от входа. Мисс Тарви ответила: мол, первая дверь направо. Тут говоривший неожиданно дал отбой, не потрудившись даже поблагодарить ее. А час спустя — это было в девять вечера, когда мисс Тарви уже ушла, появился в холле. — Он не постучал в дверь? — спросил Прайори. — Нет. Просто вошел, и все. Помнится, я крикнула, спрашивая, кто это. Ответа не последовало. Однако меня это как-то не обеспокоило. Он поднялся наверх и постучал в комнату мистера Колдуэлла. Слышно было, как дверь открылась и мистер Колдуэлл вскрикнул. Затем дверь с грохотом закрылась и была заперта на ключ. — И затем вы услышали шум? Хозяйка вздохнула, прикрыв глаза. Голос ее звучал слабо, как-то блекло и издалека. Пальцы женщины. перебирали стеганое одеяло, которым она была укрыта. — Сначала раздались какие-то негромкие звуки. Я лежала здесь, в постели, и ничего не могла сделать. Прежде всего было слышно, как этот человек шагает по комнате — не мистер Колдуэлл, у него совершенно другие ботинки. Затем послышался глухой удар. Мистер Колдуэлл вскрикнул. Я присела на кровати и позвала: «Мистер Колдуэлл, с вами все в порядке?» Но он меня не слышал, как мне кажется. Потом я различила шаги мистера Колдуэлла; тот направлялся к двери. — Он шел? Спокойным, ровным шагом? — Да. Словно прогуливался в парке. И тут этот второй господин тоже начал ходить. Так в течение трех-четырех минут они только тем и занимались, что ходили над моей головой взад-вперед. Я вся напряглась и слушала. — Значит, они просто ходили по комнате? Хозяйка лежала тихо, словно прислушиваясь к своим воспоминаниям. Для нее они до сих пор были живыми и реальными. — Да. И это выглядело как-то необычно. Ходят по кругу и разговаривают. Но я не смогла разобрать ни единого их слова. Мистер Колдуэлл что-то высказывал, и вслед за этим что-то говорил незнакомый господин, — вспоминала хозяйка. — Потом они начали ходить чуточку быстрее. Темп их ходьбы постепенно возрастал. Они двигались все быстрее и быстрее. Мистер Колдуэлл делал небольшую пробежку по полу, затем незнакомец делал пробежку за ним следом. Потом мистер Колдуэлл побежал быстрее, на что-то наткнулся, упал, поднялся, снова побежал… И то же самое делал бежавший за ним господин. Я поднял голову и взглянул на потолок. Хозяйка провела языком по своим пересохшим губам. Она тоже смотрела наверх, широко раскрыв глаза, отчего взгляд ее казался несколько ненормальным, и тоже вспоминала происходившую там возню. Были видны белки ее глаз, нацеленные в одну точку черные зрачки. Лицо приподнято кверху, к этой комнате. — Они ходили туда-сюда, туда-сюда, все быстрее и быстрее, быстрее и быстрее. Потом начали что-то кричать друг другу. Смысл их слов до меня не доходил, я не могу их вспомнить. Ходили, ходили, ходили… Затем начали быстро бегать, словно перепуганные мыши. Я все старалась приподняться на постели, кричала: «Мистер Колдуэлл, да прекратите же вы это! Я не могу заснуть!» Но они начали кричать еще громче, потом послышались какие-то удары, и кто-то из них начал скрести все подряд ногтями. Это смахивало на возню мышей или крыс, когда они грызут стену. Слышно было, как падали и разбивались картины. Мебель обрушивалась на пол с грохотом, будто бревна, весившие многие тонны. Даже свет мигал в такие минуты! Раздавался звон стекла. Стол упал, словно молодое, подрубленное под корень деревцо. Кто-то схватился за ручку двери, она быстро-быстро заскрежетала. Затем мистер Колдуэлл начал кричать. И тут снова началась беготня. Последние слова хозяйка произнесла задыхаясь. Глаза ее остановились, глядя в одну точку. — Опять крики, опять топтание из угла в угол, взад-вперед. Будто в комнате наверху качается огромный маятник. Или к крысам подошло подкрепление, чтобы совместными усилиями штурмовать стену. Мистер Колдуэлл упал на пол. Я слышала, как он сопротивлялся, как царапал все подряд, пытаясь найти себе спасение. И это было вот здесь, надо мной… Понимаете? Он пытался пробиться сквозь стену, орудовал ногтями, словно собака, разрывающая нору суслика. И при этом громко рыдал! А затем… Хозяйка вдруг замолчала. Ее худое тело все напряглось. — До меня долетели последние звуки. Было слышно, как на мистера Колдуэлла раз за разом обрушиваются тяжелые удары. Один за другим! Снова и снова! Женщина расслабилась, откинувшись на подушку. На лбу у нее выступили капельки пота. Затем она вздохнула и продолжала: — Сразу же после этого гость молча спустился вниз по лестнице и вышел на улицу. Я пыталась кричать, звать на помощь. Но только в шесть утра, когда вернулась домой мисс Тарви, удалось вызвать полицию. Я слушал хозяйку сидя. Прайори нахмурился и вел себя довольно нервно. — Проклятье! — пробормотал он. — Вы до самого конца слышали голос мистера Колдуэлла? Хозяйка кивнула головой. — Выходит, убийство произошло, когда Колдуэлл мог передвигаться. Так что у убийцы не было времени что-либо искать, — сделал вывод лейтенант. — Точно, сэр. Он сразу же спустился вниз и ушел. Я закурил сигарету и некоторое время смотрел на догорающую спичку. — Должно быть, убийца получил от этого колоссальное удовлетворение. Колоссальное, — подчеркнул я. — Все продолжалось с полчаса, — вставила хозяйка. — Тридцать минут они ходили и бегали наверху как сумасшедшие. — Тридцать минут он забавлялся со своей жертвой, — сказал я. — Все это как-то не вяжется, — проворчал Прайори и повернулся к двери. — Если позволите, я кое-куда позвоню. После этого мне нужно будет на несколько часов отлучиться в город. Возможно, удастся найти этого господина… А вы оставайтесь здесь и проследите, чтобы парни из отдела по расследованию убийств как следует собрали все улики в комнате наверху. Добро? — Вы серьезно? — спросил я. Однако Прайори уже не было в комнате. Прайори вернулся только к вечеру. Лицо его сияло. Он ходил взад-вперед и возбужденно рассказывал: — Предположим, Дуглас, что вы — убийца. Выследить слепого человека, в общем, не составляет труда. Слепому трудно скрыться с соблюдением всех предосторожностей. Либо быстро сбежать. Люди его запоминают. Итак, если бы убийцей были вы, как бы вы стали разыскивать свою жертву, которая живет в соседнем городе? — Я бы поехал туда, убил бы его и покинул этот город. — Почему? — Если я приехал на поезде, на автобусе или в такси, меня могут запомнить. А водитель такси запросто опишет все мои приметы. — А если бы у вас был шрам на лице? — Еще больше оснований для того, чтобы воспользоваться собственной машиной и вернуться домой как можно скорее, лучше всего ночью. Тогда даже мои ближайшие соседи не будут знать, что я куда-то отлучался. — И вы не стали бы затрачивать целых полчаса на то, чтобы совершить это убийство? — Нет! — крикнул я. — Я бы сделал все как можно быстрее. — Ага, так вот именно этим наш убийца и выдал себя с головой. Вы помните, у него это заняло полчаса. И теперь я знаю, как он выглядит! Я бродил по улицам и спрашивал людей, видели ли они предполагаемого убийцу. Переговорил со всеми водителями такси. Обследовал все автобусные станции. Никаких результатов. Таким образом, убийца должен был приехать сюда на собственной машине. — Но как вы можете описать внешность убийцы на основании столь косвенных данных? Прайори посмотрел на меня с тоской во взоре, на преданную, но очень неопытную молодую собаку. — Я сделал это, основываясь на тех тридцати минутах, которые понадобились ему для совершения убийства. Хотите со мной поспорить, дружище Дуглас? — Да, черт возьми, хочу! Не можете же вы утверждать, что это — ключ к поимке преступника! Мы ударили по рукам. Теперь Прайори извлек из кармана какую-то бумагу. — Здесь сведения о трех людях в этом городе, которые могли быть причастны к убийству. Могли быть причастны, но Колдуэлла не убивали. — Что это за люди? — Те, которым понадобилось бы полчаса, чтобы совершить убийство, — раздраженно сказал Прайори. Но у каждого из них есть блестящее алиби. Тогда я переключил все свое внимание на одного подозреваемого в Орандж-Сити. Его имя Джон Мельтон. Это молодой, достаточно преуспевающий джентльмен, на которого было совершено нападение утром шестнадцатого октября… — А Колдуэлл прибыл сюда семнадцатого октября, то есть на следующий день. — Точно. Колдуэлл бежал после того, что совершил. Подозреваемый из Орандж-Сити во всем соответствует моим представлениям об убийце. Полицейское досье мои догадки подтвердило. И я обнаружил очень весомый и одновременно ужасающий мотив этого убийства. Мельтон, после того как на него напали, отказался назвать имя хулигана. По этой причине в досье отсутствует имя Колдуэлла. Однако сам характер нападения не оставляет сомнений, что именно Колдуэлл напал на Мельтона. Ну что, едем арестовывать Мельтона по обвинению в убийстве? — Значит, вы настолько уверены? — Основательно уверен. Больше у меня нет никаких нитей. Ни одной, черт возьми. Никто не видел преступника. Никто не может опознать труп. Если бы — я подчеркиваю это — если бы произошло обычное убийство, мне бы его никогда не раскрыть. Удача улыбнулась мне только потому, что убийце понадобилось полчаса. Подумайте над этим, Дуглас, пока мы будем ехать в Орандж-Сити, чтобы арестовать подозреваемого. Мы отправились в Орандж-Сити. Я чувствовал внутреннее раздражение. Прайори был очень спокоен и в исходе не сомневался. Прибыв в Орандж-Сити, мы направились к дому Мельтона. Позвонили в дверь. Нам открыла полноватая женщина с добрым, несколько уставшим лицом. Это была миссис Мельтон, мать нашего подозреваемого. Она выслушала объяснения лейтенанта: мол, обычная проверка. Затем предупредила нас, чтобы мы вели себя тихо, поскольку Джон очень устал, и с этими словами впустила нас в дом. Она добавила еще, что последние два месяца были для Джона серьезным испытанием. Прайори сказал, что он все хорошо понял. Когда мы вступили на порог этого дома, принадлежавшего семье со средним достатком, лейтенант указал мне на стул, а сам направился в соседнюю комнату. Там он начал беседовать с Мельтоном. Миссис Мельтон тем временем удалилась в другую часть дома. — Честно говоря, мистер Мельтон, я расследую дело об убийстве вашего друга по фамилии Колдуэлл, — донеслось до меня из-за двери. У Мельтона оказался очень молодой, чистый и самоуверенный голос. — У меня нет знакомых с такой фамилией, лейтенант. Прайори откашлялся. — Он был примерно одного с вами возраста. В октябре месяце он начал слепнуть. И в этот момент неожиданно переехал из этого города в Грин-Бей. Эти детали не помогут вам вспомнить его? Последовала долгая пауза. — Вероятно, вы имеете в виду Билла Колдера. — Колдер — Колдуэлл… Очень похожие фамилии. Он ведь был на грани слепоты, так ведь? — Да, так. — И утром шестнадцатого октября между вами произошел разговор, касавшийся его болезни… Скажите, Колдер или Колдуэлл… напал на вас? Последовало еще более продолжительное молчание. Затем Мельтон ответил: — Да, он на меня напал. — Его голос как-то сразу погрустнел. — Как я мог об этом забыть? — Он был вашим другом? — спросил Прайори. — Мы никогда не были друзьями. Мы любили одну женщину… Если это имеет значение. — Имеет. После того как Колдер-Колдуэлл напал на вас, он отправился в Грин-Бей в сильно подавленном состоянии. Видимо, он предполагал, что кто-то последует за ним и попытается с ним расправиться. Вы могли бы рассказать мне еще что-нибудь о вашей с ним драке утром шестнадцатого октября? Как все началось? — Все произошло из-за Дорис. Она — очень красивая женщина. В то время Колдер собирался на ней жениться. Но тут вдруг случился рецидив его застарелой глазной болезни. Он понял, что заболевание прогрессирует. И чуть не сошел с ума из-за этого, что понятно. — И потом… — Дорис порвала с ним. Она не хотела выходить замуж за незрячего. Она понимала, что через несколько недель Колдер станет совершенно беспомощным. А надежды на излечение не было никакой. Последовала пауза. — Мы с Дорис почти сразу же обручились, — добавил Мельтон. — Она не слишком мягкосердечная особа, — заметил Прайори. — Не слишком, — с горьким смешком согласила его собеседник. — Вы на ней не женились? — Нет. Случилось другое, — с оттенком горечи сказал Мельтон. — Чуть подробнее, пожалуйста. Молодой человек набрал в легкие побольше воздуха. Я потянулся ухом к двери. Мельтон начал рассказывать: — Я был счастлив, ликовал, совсем потерял голову. Однажды утром, шестнадцатого октября, я навестил Колдера — или Колдуэлла, как вы его называете. Мы люто ненавидели друг друга, и, может быть, я слишком много говорил. Возможно, сказал то, чего говорить не следовало. Это его окончательно добило. Он едва справлялся со своими чувствами. Боже, лучше бы я промолчал. Если бы я попридержал свой язык тогда, то, вероятно, по сей день был бы счастлив с Дорис… Было видно, что Мельтону трудно говорить. Прайори спросил его: — Что же вы сказали Колдеру такого, отчего он на вас бросился? — Я посмотрел на него, рассмеялся и выдал: «Мы с Дорис собираемся пожениться. Она не хочет выходить за слепца!» — О Боже! — воскликнул Прайори. — Да, — монотонно проговорил Мельтон, — я произнес именно эти слова. Таким я был дураком. Тогда Колдер крикнул: «Я вижу еще достаточно хорошо, чтобы прикончить тебя!» И тут он на меня набросился. Последовала пауза. — На следующий день Колдер покинул наш город. Полиция со мной беседовала, но я не хотел, чтобы кому-то предъявляли обвинение, и не желал называть имени того, кто на меня напал. — И после этого Дорис за вас не вышла? — Нет. Она уехала из города с кем-то другим. — Но в конце концов Колдер снова всплыл, — заметил Прайори. — Прошлой ночью его убили в Грин-Бей. Мистер Мельтон, вы не случайно не заезжали вчера вечером в Грин-Бей — после шести долгих недель, ушедших на поиски Колдуэлла? — Нет. Моя мать подтвердит вам, что я был здесь. Отдыхал. — Ваша мать вас любит. Она скажет что угодно. Он заплатила неплохие деньги шоферу, который вас туда отвез, — возразил Прайори. — Извините, но вы арестованы. — А какие у вас есть доказательства? — Доказательства? Во-первых, мотив преступления, основная побудительная причина. Но важнее всего прочего — то, в каком состоянии мы нашли комнату Колдуэлла, а также время, которое потребовалось на его убийство. Были и другие ниточки, которые позднее привели к вам. Но именно временной фактор указывал непосредственно на вас. Мне сразу стало ясно главное. — Не понимаю! — Вы оба в течение тридцати минут царапались, падали, срывали обои со стен, переворачивали мебель, бились о двери, кидали коврики, били картины, метались от стены к стене, все быстрее и быстрее, пока в конце концов вы не настигли жертву и не проломили ей голову с помощью своей трости! Я поднялся со стула, на котором сидел. Ноги у меня дрожали. Заговорил Мельтон. Голос у него был хриплый, прерывался и дрожал. — Хорошо-хорошо. Мне все равно! Счастьем было то, что я вернулся домой! Я все равно хотел пойти и сдаться в полицию. В этом мире нет ничего такого, ради чего стоило бы жить. Мне хотелось только отыскать его и убить! Представьте себе двух слепых, которые ходят по комнате, вытянув вперед руки. Один из них хочет убежать от второго, прячется за столы, стулья, диваны… Второй же идет вперед и вперед, пытаясь найти и убить первого! Эти поиски отняли у меня полчаса времени, пока я не настиг его, мистер Прайори. — Дуглас! — позвал меня лейтенант сквозь закрытую дверь. — Зайдите, пожалуйста. Я открыл дверь и вошел. Дело было закончено. В комнате сидел мистер Мельтон, который смотрел на меня незрячими глазами. На коленях у него лежала трость в красную с белым полосу с тяжелым свинцовым набалдашником. На месте его глаз виднелись безобразные рубцы. Он стал слепым в то утро шестнадцатого октября, когда так зло подшутил над Колдуэллом по поводу его слепоты. В ответ на это Колдуэлл, словно безумный, с криками набросился на Мельтона, опрокинул его на пол и безжалостно выцарапал ему глаза ногтями!