Шрифт:
В это субботнее утро, впервые за всю неделю, распогодилось. Воздух был чист и прозрачен, но даже яркое солнце не улучшило настроение Бонда. Уже несколько часов подряд он сидел на диване в гостиной и размышлял над сложившейся ситуацией.
«Вариантов у меня не так уж много, — заключил он. — Что сделано, то сделано, и ничего теперь не изменить. Как говорится, что написано пером, того не вырубишь… нипочем. Как я мог так сглупить? Как мог проговориться и назвать Терезу "покойной женой"?»
Агент ФБР сразу взял след. По поводу исчезновения Терезы от Бонда уже давно отстали. Теперь все начнется сначала. Но ведь по закону, если человека не нашли в течение семи лет, его юридически объявляют погибшим. Разве не естественно в таком случае говорить об этом человеке как о покойном? Терезы нет уже семнадцать лет.
Конечно, это совершенно естественно.
Так же естественно, как носить на цепочке обручальное кольцо, которое он в свое время подарил Терезе, — то самое, что она оставила на туалетном столике. Но стоит ли продолжать носить и другое ее кольцо, подарок второго мужа? Расстегнув замочек, он снял с шеи цепочку. Теперь оба кольца лежали у него на ладони. Он пристально смотрел на них. «Любовь вечна», — гласила надпись крохотными буквами на внутренней стороне обоих колец. «Подарок того типа весь в бриллиантах, — с завистью подумал он. — Я-то подарил ей простое серебряное. Ни на что большее у меня в то время денег не хватало».
— Моя покойная жена, — вслух повторил он.
И теперь, спустя столько лет, похищение двух девочек стало причиной того, что ФБР опять им заинтересовалось.
«Моя покойная жена!»
Сейчас было бы опасно уволиться из «Си-эф-джи-энд-уай» и уехать за границу. Слишком резкая перемена, противоречащая всем планам, которые он во всеуслышание обсуждал.
Время приближалось к полудню. Внезапно он отдал себе отчет в том, что все еще в нижнем белье. Терезу это всегда раздражало.
— Приличные люди не рассиживаются среди бела дня в нижнем белье, Норман, — говорила она в таких случаях презрительным тоном. — Так не делают. Или накинь халат, или оденься как следует.
Когда близнецы родились недоношенными и потом не выжили, она плакала без конца. Но не прошло и недели, как она сказала что-то вроде: «Кто знает, может, это и к лучшему». Вскоре жена ушла от него, переехала в Калифорнию и подала на развод. Не прошло и года, как она опять вышла замуж. Он несколько раз случайно подслушал, как служащие «Си-эф-джи-энд-уай» смеялись по этому поводу.
«Ее новый муж не из того теста, как бедняга Норман», — сказал один из них.
Даже сейчас он вздрогнул от обиды и боли.
Когда они только поженились, он говорил Терезе, что когда-нибудь станет председателем совета директоров и исполнительным директором «Си-эф-джи-энд-уай».
Теперь он знал, что этому, разумеется, случиться не суждено. Но почему-то это его больше не волновало. Ни к чему ему трудности, связанные с этой работой, а теперь ни к чему и деньги, которые она приносила.
«Но я не могу перестать носить эти кольца, — подумал он, защелкивая замок цепочки. — Они источник моей силы. Они напоминают о том, что я не просто снедаемый скрытой тревогой трудоголик, как думают обо мне знакомые».
Норман улыбнулся: ему припомнилось выражение ужаса, которое появилось на лице Терезы, когда она, оглянувшись, увидела его, спрятавшегося на заднем сиденье машины.
60
— Сандалии слишком велики, — сказала Энджи, но я не собираюсь больше тратить на них время. Она припарковалась возле «Макдоналдса», неподалеку от торгового центра, где были куплены злополучные сандалии. Сейчас она застегивала ремешки.
— Помни, ты должна молчать, а если кто-нибудь спросит, как тебя зовут, отвечай: «Стиви». Поняла? Повтори!
— Стиви, — прошептала Кэти.
— Отлично. Пошли.
Новые сандалии тоже было больно носить, хоть и не так, как предыдущие. Те жали. В этих нога скользила, а сами сандалии так и норовили соскочить. Но Энджи тащила ее за собой так быстро, что Кэти боялась даже заикнуться о своих трудностях.
Она почувствовала, как одна сандалия соскочила.
У дверей «Макдоналдса» Энджи остановилась и купила в автомате газету. Потом они вошли внутрь и встали в очередь. Когда еда была куплена, они уселись за столик в таком месте, откуда Энджи могла видеть фургон.
— Никогда не думала, что придется беспокоиться, как бы не угнали эту развалюху, — произнесла она. — Но с моим везением, да когда там чемодан с добычей, на мою голову вполне может принести желающего поживиться.
Кэти не хотелось сэндвича с яйцом и апельсинового сока, которые Энджи заказала для нее. Она не была голодна и больше всего хотела спать. Но, опасаясь рассердить Энджи, стала жевать сэндвич. — Пожалуй, сначала вернемся в мотель, а потом поищем, где можно купить подержанную машину, — разглагольствовала Энджи. — Главная проблема в том, что расплачиваться придется пачкой пятидесяти– и двадцатидолларовых купюр. А это привлекает внимание.