Они объяснили мне, как построить Центры, где человек сможет найти свое духовное «я» с помощью ослабления стрессов, и сказали, что создание этих Центров станет моей миссией на Земле. Позволив ощутить вкус духовного совершенства, они вернули меня назад в мое бренное тело, которое было прожжено ста восемьюдесятью тысячами вольт молнии.

Миллионы людей описывали аналогичные ощущения, испытанные ими во время присмертного опыта. Пострадав от удара молнией, сердечного приступа, автомобильной катастрофы, они выжили, чтобы рассказать о посещении духовного царства.

Они прибывали в то же место и тем же путем, что и я — покидали свои тела и устремлялись в туннель, в конце которого их встречало Существо Света. Они также видели панорамное обозрение своей жизни и воздействие, оказываемое ими на других людей. Те, перед кем предстает подобное обозрение, делают неизбежный вывод: «поступайте с другими так же, как вы бы хотели, чтобы они поступали с вами». Это не просто философия, а закон.

Я считаю, что обозрение жизни во время присмертного опыта было важнейшим в изменении человеческой личности. Мысли, пробуждаемые такими обозрениями, зачастую мучительны. Например, однажды, будучи учеником младших классов, я подкрался к своему однокласснику сзади и вырвал из-под него коврик, на котором он стоял.

Это застало его врасплох, и он упал лицом вниз на цементный пол. Когда он поднялся, у него шла кровь изо рта — бедняга выбил два передних зуба. В его взгляде не было боли — только изумление.

Во время обозрения моей жизни я снова увидел этот инцидент, но теперь с точки зрения пострадавшего. Я ощутил боль и удивление от внезапного падения на пол и даже оглянулся назад, как сделал тот мальчик, увидев при этом мою ухмыляющуюся физиономию. Мне стало ясно, почему он не закричал и не заплакал. Ему просто не хватало воздуха, чтобы издать хотя бы один звук.

В другой момент я видел себя издевающимся над девочкой — одной из одноклассниц. Я чувствовал ее страх, когда угрожал ей клюшкой. Мне хотелось остановить самого себя, но, разумеется, это было невозможно. Событие уже произошло, и во время обозрения его нельзя было изменить, а можно лишь обдумать.

Конечно, обозрение моей жизни состояло не только из мучительных воспоминаний. Среди них были и приятные, которые в конце концов убедили меня, что любовь — это самое важное на свете.

В одной из таких сцен я видел себя разговаривающим с человеком в лавке моего отца. Я мало его знал. Заметив, что он сильно рассержен, я спросил:

— Что-то не так?

Мужчина стал рассказывать мне о своем сыне-подростке, который абсолютно ничем не интересовался.

— Парень не желает ничего делать, а на мои упреки только огрызается.

— Это всего лишь гормоны, — успокоил я его. — Скажите сыну, что любите его, и дайте ему побыть одному. Он нуждается в том, чтобы чувствовать себя необходимым, но в то же время постоянно ощущает ваше давление.

Мы еще поговорили, и тот человек пошел домой. Во время обозрения я смог последовать за ним и увидеть, как мой совет помог улучшить его отношения с сыном.

Хотя это событие кажется незначительным, оно продемонстрировало мне цепную реакцию событий, которая может последовать за любой встречей — хотя бы самой краткой.

Обозрение показало мне и то, какие разнообразные формы может принимать любовь. Однажды я солгал своей матери и теперь чувствовал резкую боль от ремня, которым она огрела меня по заднице, чтобы отбить у меня охоту лгать ей.

Удар причинил мне физическую и эмоциональную боль. Но теперь я почувствовал и ту боль, которую он причинил матери. Я понял, что она сделала это, любя меня и желая, чтобы я вырос хорошим человеком.

Те, кто, подобно мне, пережили присмертный опыт, особенно сопровождавшийся обозрением жизни, уже никогда не были прежними людьми. Они лежали в больничных койках и задавали себе вопрос, ответ на который помогает получить только вера: «Что произошло, когда я был мертв? Что это означало?»

То же самое было и со мной в дни, последовавшие за ударом молнией. Действительно ли передо мной прошла вся моя жизнь? Пока медсестры делали мне уколы, а врачи в коридоре шептались, что мне не выжить, я спрашивал себя: неужели я и в самом деле побывал в небесном царстве, где города сверкают, как хрусталь, а прекрасные духи сообщают информацию о будущем?

С тех пор я получил все необходимые доказательства того, что в течение этих двадцати восьми минут находился в присутствии могущественных духовных существ. Теперь я шутливо именую удар молнией «телефонным звонком от Бога». Но в те дни я был озадачен случившимся…

Меня оторвал от размышления звук бушевавшей бури. Сначала послышался стук дождя по крыше. Затем небо вновь озарила молния, за которой последовал раскат грома, похожий на барабанную дробь. Несколько минут воздух был настолько насыщен электричеством, что я опасался еще одного удара.