Со зловещим стоном, вызвавшим крик статуй, Буревестник покинул ножны и замер в руке Элрика, предвкушая поживу в виде новых душ, в виде той жизненной силы, которую он сможет передать Элрику, наполнив его темной краденой энергией.

Элрик не без трепета ощущал эфес Буревестника в своей влажной руке. Он крикнул наступающим на них воинам:

– Эй, шакалы, посмотрите на этот меч! Он выкован Хаосом себе на погибель! Идите сюда, он выпьет ваши души и вашу кровь! Мы готовы встретиться с вами.

Он не стал ждать, а, пришпорив коня, помчался на врагов, с прежним своим неистовством размахивая мечом; Мунглам поскакал следом за другом.

Связь Элрика с адским клинком была настолько прочна, что его уже переполняла радостная жажда убийства, жажда похищения душ, которые вливали в его больные жилы нечестивую энергию.

Хотя на его пути ко все еще открытым воротам было не меньше сотни воинов, он без страха прорубался сквозь них, оставляя за собой кровавый след, и Мунглам, которого тоже охватила эйфория сродни той, что владела его другом, с не меньшим успехом косил врага.

Хотя солдаты и были привычны к превратностям сражения, но скоро они стали опасаться звенящего рунного меча, сверкающего особым черным сиянием, которое пронизывало тьму.

Полубезумная радость владела Элриком, он смеялся, чувствуя, видимо, то же, что чувствовали когда-то его предки, завоевывая мир, заставляя всех склониться перед Сияющей империей.

И в самом деле, сейчас Хаос сражался с Хаосом. Хаос более древний и чистый пришел, чтобы уничтожить сумасшедших выскочек, возомнивших себя равными самим могущественным мелнибонийским Владыкам драконов.

В рядах противника пролегла кровавая тропа, и по ней Элрик и Мунглам устремились к воротам, распахнувшим перед ними свою чудовищную пасть.

Элрик, не останавливаясь, с диким смехом поскакал в ворота, и люди, стоявшие за ними, бросились врассыпную от того, кто победителем вошел в город Кричащих Статуй.

– Куда теперь? – выдохнул Мунглам, который уже освободился от страха.

– В храм-дворец теократа. Там нас ждут Ариох и его собратья, Герцоги Ада.

Они поскакали по гулким улицам, гордые и грозные, словно во главе целой армии. Вокруг высились дома, но никто из обитателей не осмеливался выглянуть. Пан-Танг намеревался править всем миром и еще сохранял такую возможность, но теперь его граждане были полностью деморализованы при виде двух воинов, штурмом взявших их город.

Выехав на широкую площадь и увидев огромный гроб, раскачивающийся на цепях в ее центре, Элрик и Мунглам остановили своих коней. За гробом находился дворец Джагрина Лерна с его колоннами и башнями. Во дворце царила зловещая тишина.

Даже статуи прекратили кричать, и копыта не произвели ни звука, когда Элрик и Мунглам направили своих коней к гробу. Красный от крови рунный меч все еще был в руке Элрика, который замахнулся изо всех сил, нацелившись на цепи, удерживающие гроб, – святой сосуд в нечестивом месте. Дьявольский клинок врезался в металл и перерубил звенья.

Тишина в тысячу раз усилила звук падения гроба, который рухнул на землю и разлетелся на части. Грохот разнесся по всему Хвамгаарлу, и все живые его обитатели поняли, что это означает.

– Я бросаю тебе вызов, Джагрин Лерн! – крикнул Элрик, понимая, что этот крик будет услышан многими. – Я пришел отдать тебе старый долг! Выходи, ничтожная марионетка! – Он замолчал. Даже его торжество не могло в полной мере смирить его волнение перед тем, что он собирался сказать. – Выходи и возьми с собой Герцогов Ада…

Мунглам сглотнул слюну, его глаза, смотревшие на искаженное лицо Элрика, чуть не вылезали из орбит. А альбинос продолжал:

– Возьми Ариоха, и Балана, и Малука. Возьми с собой этих гордых владык Хаоса, потому что я пришел навсегда изгнать их из этого мира!

За этим вызовом снова воцарилась тишина, и он услышал, как его слова отдаются в самых отдаленных уголках города.

Потом он услышал движение где-то в глубинах дворца. Сердце его молотом билось в грудную клетку, угрожая вырваться наружу.

Он услыхал звук, похожий на стук огромных копыт и опережающих этот звук размеренных, возможно, человеческих шагов. Его взгляд остановился на больших золотых дверях дворца, полускрытых в тени колонн.

Двери начали бесшумно открываться.

Потом появился человек, непропорционально маленький рядом с дверями, и остановился, ненавидяще глядя на Элрика. На нем алым сиянием, словно раскаленные, сверкали доспехи. В левой руке он держал щит из такого же материала, в правой – стальной меч.

Голосом, дрожащим от гнева, Джагрин Лерн сказал: