Наверное, магазин много значил для Бэрронса, раз уж он пошел на такие затраты. Или это просто сентиментальность? А может, его собственность, его заявление миру, что никто и ничто не сможет отнять у него то, что принадлежит ему?

Я вошла под арку и коснулась двери. Не заперто. Я открыла ее.

Никогда не устану описывать впечатление, которое производит магазин. Стоит справиться с ощущением искаженного пространства — словно открываешь старую телефонную будку, а внутри оказывается Библиотека Конгресса, — и понимаешь, что никогда еще богатство и комфорт не сочетались так удачно.

Главный зал примерно двадцать пять метров в длину, двадцать в ширину, а украшенный фреской потолок находится на высоте пятого этажа. На втором, третьем, четвертом и пятом этажах все стены увешаны книжными полками. За элегантными перилами видны небольшие проходы, а лестницы, скользящие по рельсам, позволяют добраться до каждой секции.

Но большую часть времени я проводила на первом этаже, где забитые последними громкими новинками открытые книжные шкафы стояли на полированном полу между плюшевыми коврами. Две кушетки, повернутые друг к другу, кричаще дорогие, но очень удобные диваны и парчовые стулья под мягкими покрывалами стояли возле моего любимого спасения от дублинской сырости и дождя — богато украшенных газовых каминов.

Я посмотрела на аккуратный стенд для журналов (к сожалению, устаревших) и на свою конторку. И улыбнулась старомодной кассе с крошечным серебряным колокольчиком, который звонил всякий раз, когда я выдвигала ящик.

Я подошла к стойке.

На кассе меня ждала записка.

«Добро пожаловать домой, мисс Лейн».

— Высокомерный самоуверенный сукин сын.

Рядом с запиской лежали ключи.

Интересно, что за машину он выбрал для меня на этот раз? Я потянулась к ключам, и внезапно на меня обрушилась волна эмоций, сильных и противоречивых. Каждая эмоция тащила за собой ворох воспоминаний: день, когда я впервые пришла сюда, моя злость из-за того, что я заблудилась, знакомство с Бэрронсом, моя наивная уверенность в том, что с таким человеком я никогда не буду встречаться.

— Мы и не встречались. — Я скомкала записку в кулаке. У нас был просто дикий и свободный секс. Несколько месяцев.

Я закрыла глаза, и новая порция воспоминаний захлестнула меня: ночь, когда я увидела, как Серый Человек поглощает красоту женщин, и примчалась сюда за ответом, еще не понимая, что со мной не так, но начиная подозревать, что это навсегда. Ночь, когда я согласилась на предложение Бэрронса поселиться в спальне наверху и переехала в комнату с видом на аллею за магазином. День, когда за мной приехал папа, а я поняла, что не смогу отправиться в Ашфорд, пока в Дублине не прекратится это безумие и я не вернусь с победой или мне не станет все равно, потому что меня отправят домой, как Алину, в гробу. Ночь, когда я приготовила Бэрронсу торт на день рождения, а потом съела его сама, когда торт наконец свалился с потолка.

Я вдохнула запах Бэрронса. Он был рядом, буквально в метре от меня. От желания у меня подгибались колени. Он был неутомимым любовником. Для него не было слова «слишком».

— Мисс Лейн.

Я сжала руки в карманах в кулаки и открыла глаза. Он стоял по другую сторону стойки, глаза потемнели, лицо застыло.

— Бэрронс.

— Это «хаммер».

— «Альфа»? — с надеждой спросила я.

В обсидиановых глазах мелькнула насмешка. Стал бы я довольствоваться меньшим?

— Дэни переедет сюда, — сказала я.

— Дэни вернется в аббатство.

— Тогда я тоже туда вернусь.

— Я слышал, что вам там не рады.

— Скоро будут рады. У меня есть план. И она мне нужна.

— Вам нужен я, — сухо сказал он. — Я думал, что вы уже это поняли.

Я поняла. Меня продолжали сбивать с ног. Да, я поднималась, с каждым разом становясь немного сильнее. Но я все еще была недостаточно сильна. Однажды я стану сильней. Но до тех пор отпугнуть моих врагов может только Бэрронс. Если IYDдействительно сработал бы на Хэллоуин, он может увеличить мои шансы на выживание. Мне надоело прыгать по зыби и стараться сбежать от прилива. К добру или к худу, правильно или нет, но я сделала выбор: Бэрронс будет моей волной. Но я ни за что не буду жить с ним одна. Мне нужен буфер, а моему буферу нужно где-то ночевать.

— А почему Дэни не может остаться здесь?

— Рядом с вами она подвергается большей опасности.

— Не думаю, что она уйдет. У нее своя голова на плечах.

— Тогда попытайтесь убедить ее, что это для вашего общего блага.

— Это может занять несколько дней. — По словам Большого Г, дней у меня осталось всего три. — Дай мне хотя бы время.

Как только Дэни окажется здесь, я сделаю все, чтобы она осталась. И заставлю работать ее суперслух и другие чувства, чтобы выяснить, кто живет у Бэрронса под гаражом и как туда пробраться. Пусть он — моя волна, но не спасательный плот. Знание — вот что спасало меня от быстрины.

Некоторое время Бэрронс изучал меня, потом напряженно кивнул.

— У вас сорок восемь часов. Держите ребенка под контролем и подальше от меня. И учтите новые правила. Первое: не приближаться к Честерсу. Это означает: не находиться ближе десяти кварталов от него. Второе: всей информацией, которая относится к делу, вы делитесь со мной без предварительной просьбы.Третье: не подпускайте ребенка к моему гаражу. Четвертое: попытаетесь снова сунуть нос в мою голову, и я засуну кое-что вам в штаны.