Как именно человек может превратиться в волка. Все просто, стая, наметив для себя новый молодняк, продолжительно время наблюдает за ним, и совершает нападение, кусая человека, но, не убивая его, целясь исключительно в шею, чтобы по крови как можно скорее разнеслась инфекция болезни, которая вызывает оборотничество. Почти всегда случается это когда намеченный молодняк находиться среди людей, чтобы ему успели помочь и не дали умереть от потери крови, так как раны бывает глубже, чем необходимый укус»…

Я наблюдала за друзьями все то время, пока читал Грем, и стоило ему прочитать какое-либо место, напоминающее о них же самих, как Бет и Теренс менялись в лице. Только Грем сказал о шее — рука Бет метнулась туда, к уже едва заметным шрамам, Теренс же приложил одну руку к уху, словно он плохо слышал. Глаза Бет в этом полумраке щурившиеся тут же распахнулись, будто бы и не она рассказывала нам в машине о неожиданно упавшем зрении. И к тому же я сама заметила, как обострился ее нюх. Только отметила ли это сама Бет?

— Не хочется повыть на Луну? — подал голос Прат. Я даже не заметила, когда он оказался в комнате, хотя чему удивляться, хоть вампиры и не имели возможности проходить сквозь стены, но появлялись он всегда бесшумно.

— Не смешно Прат. Ты можешь, просто держать рот закрытым? — Терцо посмотрел на вошедшего брата, — Ты, по-моему, должен быть в детской.

— Мне и здесь не плохо, — Прат медленно пошел в обход того места где сидели ребята и нараспев добавил, — Красивые молодые волчата.

— Не надо городить эту чушь, — подскочил с дивана Теренс, бет несмело поднялась за ним. Хоть они и не хотели этому верить, но тут же ощутили странную напряженную ситуацию с появлением Прата — поэтому тут же возбудились. — Рейн, Калеб, о чем вообще они говорят?! Что с вами, может, это вы больны?

Прат наиграно прыснул, строя из себя насмешливого наблюдателя, что заставило Теренса злобно зыркнуть в его сторону. Я неожиданно оказалась в центре внимания, и все в этой комнате ожидали от меня не понятно чего. Хоть бы проинструктировали, что говорить в таких вот случаях, я бы может даже отрепетировала.

— Да нет, — судорожно вдыхая, отозвалась, думая как бы поднести им еще одну новость. — Они здоровее всех людей живущих на Земле. В этом доме могут болеть лишь трое я, Рики и Соня, потому что мы люди.

В комнате опять появилась тишина. Глаза Теренса безумно перемещались с одного члена моей семьи на другого. Прат встал в углу, подальше от всех, Терцо и Самюель теперь уже сидели вместе, переплетя руки, Грем не убирал книги из рук, мы же с Калебом словно приросли друг к другу — любое движение могло сейчас спугнуть или спровоцировать Теренса и Бет. Я понимала это даже без предупреждений, как многому научило меня пребывание около Евы — молодняк, вампир он или оборотень, одинаково неустойчив и вспыльчив.

— Что значит только вы трое, люди? А остальные кто же? Так же оборотни? — осипшим голосом переспросила меня Бет. Ее нижняя губа дрожала, глаза, теплого коричневого цвета, который также от волнения пожелтел, наполнились слезами.

— Нет. Мы вампиры, — раздался безжизненный голос от дверей, и словно в замедленной съемке я увидела облокотившуюся на двери Еву. Она была напугана, что выдавали ее взволнованные руки, но она старалась владеть собой. И такой же странной оказалась реакция Теренса и Бет.

— Что за хрень! — Теренс описал в воздухе круг, отскакивая подальше от Евы, тем самым стараясь прикрыть собой Бет, отчего она повалилась на пол, распростершись у моих ног. Но когда я попыталась ей помочь, Калеб мне не позволил. Его глаза посмотрели на меня строго, и все же я не могла смотреть какой жалкой и напуганной была сейчас Бет. Теперь ее глаза полностью стали желтыми, радужки глаз словно расширились, а лицо будто бы заострилось.

— Это…это…

Бет беспомощно посмотрела на меня широкими от ужаса глазами.

— Ева, — подсказала я, утвердительно качая головой.

— Нет, не может быть, это не она! — голос Теренса перешел на крик. Лицо из светло-коричневого стало почти серым, еще чуть-чуть и оно бы стало белым как кожа Калеба. — Что это за цирк?

Теренс требовательно развернулся ко всем в комнате.

— Какой уж цирк, — лишенное чувств лицо Евы, осветила жуткая до безобразия улыбка, такая же мрачная, как и все остальные здесь. — Я мертва, но вот я, стою перед вами, вполне похожая на живую.