— Нам вернут телефон завтра утром, — пояснил Виммер, — сегодня они уже не работают. Шестой час вечера.

— Заберите аппарат прямо сейчас, — настаивал Дронго.

Комиссар поднял трубку и приказал своему помощнику привезти телефон убитого из технической лаборатории.

— А если они не отдадут? Там сейчас никого не осталось, кроме дежурного, — усомнился помощник.

— Тогда можешь украсть этот аппарат и пристрелить дежурного, — разозлился комиссар Реннер, — я разрешаю тебе это сделать.

Помощник понял, что другие вопросы задавать не следует.

— Мы отправили тело погибшего на экспертизу, — сообщил Виммер, — но там все понятно. Две пули. Еще одну в него послали, когда он уже был в воде. Возможно, он не сразу умер, но третья пуля попала в голову… Точные результаты экспертизы нам сообщат завтра утром.

Они помолчали.

— Какое-то непонятное дело, — пробормотал комиссар, — невозможно понять логику русской мафии. Если они переживают за убийство своего босса, то почему позволяют убивать его телохранителей? И самое главное — те ни в чем не виноваты. Где это видано, чтобы после смерти босса мафии убивали его людей? И для чего?

— Подобная практика существовала в Древнем Египте, — напомнил Дронго, — когда умирал фараон, следом за ним отправляли его лучших полководцев, жен, слуг, рабов, чтобы одному ему там не было скучно и грустно. Может, и сейчас решили вспомнить эту варварскую традицию?

— Напрасно вы шутите, — отмахнулся комиссар, — у меня в жизни не было подобных случаев. Зачем убивать несчастных парней? Или, может быть, им ритуально мстят за смерть шефа, которого они не смогли уберечь?

— У мафии нет подобных ритуалов, — возразил Дронго, — бандиты люди рациональные. Из-за таких глупостей, как ненужные ритуалы, никого не убивают. Мне кажется, я догадываюсь, почему они это делают.

— Может, поделитесь с нами вашей догадкой? — попросил комиссар.

— Альбина Брустина, — пояснил Дронго, — им очень важно сохранить ее инкогнито. Чтобы никто не догадался. Поэтому они убирают всех, кто сможет в будущем узнать эту женщину уже под другой фамилией.

— В таком случае они должны попытаться убрать и пассажиров вашего вагона, которые видели эту даму. И в первую очередь вас, герр Дронго, — сказал Реннер.

— Именно поэтому я и просил вас установить охрану в отеле, где проживают все трое оставшихся в живых пассажиров из этого вагона.

— Охрана там есть, — отрезал комиссар, — теперь нам нужно найти в Берлине супругов Скавроньских. Мы уже передали их данные по всем участкам. Если они еще в нашем городе, то выехать на автобусе, машине, поезде или корабле им не удастся. В аэропортах тоже дежурят наши сотрудники. Эта «польская» парочка не сможет улететь по своим подложным паспортам ни при каких обстоятельствах.

— У них могут быть и другие паспорта, — резонно возразил Виммер, — нельзя рассчитывать, что они снова предъявят эти паспорта. Возможно, что они их уже уничтожили, чтобы с другими документами покинуть наш город или нашу страну.

Дронго достал телефон и снова набрал номер Вейдеманиса.

— У меня к тебе еще одна просьба. Узнай, как давно была с Георгием Цверавой его подруга Альбина Брустина. И как они познакомились.

— Это я знаю. Просто ты не спрашивал, и поэтому я тебе ничего не говорил.

— Ты не меняешься, — пробормотал Дронго, — со своей латышской упертостью. Так когда?

— Примерно четыре или пять месяцев назад. Их познакомил заместитель Цверавы — Хромой Джансунг. Она часто посещала его казино, оставляла там хорошие чаевые. Все обращали внимание на красивую молодую женщину, которая могла за час проиграть целое состояние. Говорят, что Цверава и Брустина познакомились именно там. А потом она переехала к нему.

— Значит, они познакомились через Джансунга, — понял Дронго, — все ясно. Еще раз спасибо, Эдгар.

— Чем столько меня благодарить, лучше садись на поезд и поезжай в Рим. Там тебя уже заждались.

— Обязательно, — согласился Дронго, — как только закончу здесь.

В этот момент в кабинете появился помощник комиссара, который нес в руке телефон Захара. Он положил его на стол.

— Можешь идти, — разрешил комиссар, поднимая аппарат.

— Включите его, — посоветовал Дронго.

Комиссар осторожно включил «Нокию». Экран загорелся, телефон все еще работал.

— Дайте мне, — попросил Дронго.

Было нетрудно выяснить, что за последний день Захар Чечулин шесть раз звонил одному и тому же человеку. На пульте высвечивалось имя этого человека, введенное в справочник телефонного аппарата. Это был сам Джансунг Кантарадзе. Даже не пришлось выяснять, кому именно звонил погибший. Самое примечательное, что последний телефонный звонок Чечулин сделал за тридцать минут до своей смерти. А последний входящий телефонный звонок был от Джансунга — и, судя по всему, он раздался за несколько минут до смерти несчастного телохранителя.