— Гермиона права, — промычал я с набитым ртом. — Мне нужно менять свою жизнь к лучшему.

Мопс застонал. Я спросил, не мучают ли его газы. Квирсел уверил, что нет. Пока.

— Гермиона постоянно твердит мне, что я отстал от времени, что я не придерживаюсь активного образа жизни, что заплыл жиром, разленился…

— И?

— Я твердо решил исправиться!

— Невероятно!

— Жизнь, Квирсел, странная вещь. Вот, бывает, ты упираешься, как последний осел…

— Я?

— Я! То есть кто-то, некий субъект упирается, словно последний осел…

— Браул, при чем здесь осел? Говори яснее!

— Я и говорю! Бывает, последний осел упира… тьфу! Кто-то последний упирается… Иными словами, он не хочет поддаться голосу разума и думает, что его привычки и пристрастия — это нечто навсегда устоявшееся… Умные люди говорят ему, этому ослу, что он неправ, но он упирается…

Квирсел воздел лапки.

— Браул, стоп! Я позову Селину! Она принесет тебе успокоительное!

— Зачем?

— Да что ты такое несешь, скажи на милость?

— Мне открылась истина! — Я сверкнул глазами со всей доступной мне торжественностью. — Квирсел, это прекрасно! Теперь я буду другим. Не сегодня, конечно, но я начну делать пробежку, потом займусь верховой ездой с прыжками через заборы и, может быть, по примеру Зубастика отправлюсь в путешествие!

— Я с тобой не поеду! — взвизгнул чародей.

— Дело твое… — пожал я плечами, уплетая сосиски с горчицей. — Подумай, дальние края с их красотами! Горы, реки, моря, океаны…

— Нет!!! Мне хватило вчерашнего!

— Ладно, как хочешь…

Квирсел смотрел на меня вытаращенными глазами.

— Во мне всю жизнь боролись две силы — герой и… не-герой. Вторая личность и мешала мне жить во всю ширину, понимаешь! И вот сегодня, примерно в три часа утра, я сказал себе: «Хватит! Достаточно тебя называли сливовым пудингом и улиткой без домика! Пора показать всем и каждому, что Браул не лыком шит!» А знаешь, что стало толчком к такой революционной перемене?

Мопс покачал головой.

— И думать боюсь…

— Вчера Изенгрим вздул меня за мнимое покушение на честь его сестры. Он, конечно, ошибался, но до того как Талула обработала его зонтиком, успел пропустить через меня два хороших злектроразряда. И я уверен, что именно они что-то сдвинули во мне… в лучшую сторону!

— Сдвинули точно, — сказал Квирсел. — Но ты уверен…

— Абсолютно! Я изменился и буду при каждом удобном случае садиться на белого коня и вооружаться мечом. В старые времена Невергоры были героями. Я хочу продолжить семейную традицию и восстановить былую славу нашей фамилии!..

Я набивал желудок, наблюдая за реакцией Квирсела. Новость должна была ошарашить его. И ошарашила, сомнений нет. Но вот рад ли мопс? Разделяет ли он счастье, которое испытываю я, открыв горизонты новой жизни? Что-то сомневаюсь. Я успел изучить почти весь спектр его гримас, и, подозреваю, эта не говорит о безудержном восторге.

Наверное, нужно дать Квирселу время привыкнуть. Понимаю — не каждый день создания из отряда беспозвоночных вмиг превращаются в рыцарей на белом коне. У меня и самого эта метаморфоза еще не уложилась в голове целиком.

Дав мопсу пять минут на то, чтобы перестроить свое мировоззрение, я спросил:

— Ты, надеюсь, поддержишь меня в моем начинании?

— Каком? Бегать с тобой вокруг дома?

— Например…

— Нет.

— А кто твердил ту же самую белиберду, что и Гермиона? Мне, дескать, надо измениться, иначе я плохо кончу…

— Браул, погоди! Я говорил, да. Но имел в виду тебя, а не себя. Ты… ступил на новый путь, который, возможно, приведет тебя в светлое будущее, но я — увольте, мое дело сторона!

— А еще друг!

— Я зубодер! В своем измерении я скромная личность, полжизни проведшая за книгами! Волшебником сделался вопреки воле отца и по его же воле стал зубодером!

— Ужас! — сказал я. — Тебе нужно было подобно мне бросить вызов року! Открыть забрало, рассмеяться судьбе в лицо. Сказать, что твое предназначение вовсе не в том, чтобы копаться в чужих пастях! — Для подтверждения своих слов я прочертил в воздухе вилкой загогулину.

Мопс поперхнулся.

— Не будем спорить. Ты принял решение — судьбоносное — и с любой точки зрения это хорошо… Пожелаю тебе успехов.

— Да-а, герои всегда в одиночестве, но, видно, такова их участь! — сказал я.

Квирсел сокрушенно покачал головой и выразил надежду, что, когда закончится его миссия в моем мире, ничего подобного ему больше испытать не доведется.

Наивный.

— Так почему ты все-таки кричал? — спросил чародей. — Неужели это был способ выразить свой восторг? Селина вот предположила, что ты попал в медвежий капкан.

— Спорим, ты даже не догадываешься!

— Нет.

— Я изобрел машину, волшебную. Пока не знаю, как ее назвать, но у нее, думаю, большое будущее.