Если депрессивный человек не склонен к сотрудничеству и не ищет помощи специалистов, то еще одним методом лечения является семейная терапия. В этом случае об отчаявшемся не говорят «пациент». Все члены семьи получают поддержку, высказывают свои намерения и огорчения, конструктивно вырабатывая более комфортный стиль совместной жизни. Наряду с конструктивным снятием эмоционального дискомфорта при семейной терапии могут быть произведены персональные изменения в окружении

Иногда единственной альтернативой помощи суициденту, если ситуация оказывается безнадежной, становится госпитализация в психиатрическую больницу Промедление может быть опасным; госпитализация может принести облегчение как больному, так и семье, темне менее больницы, конечно, не являются панацеей. Самоубийство может быть совершено, если больному разрешат навестить домашних, вскоре после выписки из больницы или непосредственно во время лечения. Исследования показали, что существенным является то, как суициденты воспринимают ситуацию интернирования. Не рассматривают ли они больницу как «тюрьму», в которую заточены? Установлено, что те, кто негативно относится к лечению в психиатрическом стационаре обладают наивысшим суицидальным риском при поступлении и выписке из больницы. Кроме того, известно, что наиболее склонные к саморазрушению относятся к своему кризису очень личностно, а не как к какому-то расплывчатому состоянию. Они реагируют на актуальные проблемы яростными, гневными поступками, направленными на значимых людей, а потом в качестве расплаты переносят неистовство на себя. Из-за длительных неудач в налаживании контактов они смотрят на семьи как на негативных «других». После выписки из больницы, имеющие высокий суицидальный риск очень плохо приспосабливаются к жизни в окружении. Некоторые из них в дальнейшем кончают с собой, другие повторяют суицидальные попытки, в результате чего вновь попадают в больницу

13. Важность сохранения заботы и поддержки. Если критическая ситуация и миновала, то специалисты или семьи не могут позволить себе расслабиться. Самое худшее может не быть позади. За улучшение часто принимают повышение психической активности больного. Бывает так, что накануне самоубийства депрессивные люди бросаются в водоворот деятельности. Они просят прощения у всех, кого обидели. Видя это, вы облегченно вздыхаете и ослабляете бдительность. Но эти поступки могут свидетельствовать о решении рассчитаться со всеми долгами и обязательствами, после чего можно покончить с собой. И, действительно, половина суицидентов совершает самоубийство не позже чем через три месяца после начала психологического кризиса.

Иногда в суматохе жизни окружающие забывают о лицах, совершивших суицидальные попытки. По иронии судьбы к ним многие относятся как к неумехам и неудачникам. Часто они сталкиваются с двойным презрением: с одной стороны, они «ненормальные», так как хотят умереть, а с другой — они столь «некомпетентны», что и этого не могут сделать качественно. Они испытывают большие трудности в поисках принятия и сочувствия семьи и общества.

Эмоциональные проблемы, приводящие к суициду, редко разрешаются полностью, даже когда кажется, что худшее позади. Поэтому никогда не следует обещать полной конфиденциальности. Оказание помощи не означает, что необходимо соблюдать полное молчание. Как правило, подавая сигналы возможного самоубийства, отчаявшийся человек просит о помощи. И, несомненно, ситуация не разрешится до тех пор, пока суицидальный человек не адаптируется в жизни.

Термин «поственция» происходит от латинского «post», что означает «после», «в последующем», «позже», и слова «venire» (следовать). Термин «поственция» был впервые (1971) предложен Эдвином Шнейдманом для обозначения процесса помощи семье и друзьям после смерти от суицида близкого человека. Помощи, как называет их Шнейдман, «оставшимся в живых жертвам». Близкие суицидента реально становятся жертвами. Как отмечает Шнейдман, они утрачивают «неотъемлемое право жить без печати самоубийства». Он добавляет: «Исследования показывают, что у переживших самоубийство близкого повышается заболеваемость и смертность в течение года после смерти любимого человека по сравнению с людьми аналогичного возраста, не испытавшими этой потери». Хотя смерть любого человека опустошительна, тем не менее, скорбящие могут найти утешение, что такова была Божья воля, или принять неизбежную реальность о конечности жизни. Насколько же более травмирующей для близких должна быть смерть вследствие суицида. В чем же тогда близким найти утешение? Самоубийство является самой жестокой смертью для тех, кто остается в живых.

Те, кто окружает близких суицидента, в согласии с традицией, считают, что самоубийством совершен «непростительный грех»: нарушено общечеловеческое табу, на которое, кроме того, наложен и религиозный запрет. Можно услышать, как с набожностью и благочестием произносится: «Суицид является убийством человека. Это нарушение шестой заповеди и наихудшее из всех преступлений». Очень часто окружающие могут считать семью или друзей самоубийцы частично или полностью ответственными за этот грех. Из-за этого отношения у родственников и друзей умершего возникает невыносимое чувство вины. Для овдовевшего супруга так и остается тайной, не породил ли у жены желания умереть какой-нибудь его недобрый поступок. Родителям кажется, что они обманули ожидания ребенка, и они обвиняют себя за невнимание. А дети могут прийти к выводу, что у них нарушена «психологическая наследственность» и что в них заложено семя, уничтожившее мать или отца. Для большинства близких, чьи родственники совершили суицид, характерен донимающий их вопрос: «Что я сделал не так?»

Процесс горя

Помочь семье самоубийцы можно так же, как и любому человеку, переживающему потерю и горе. Эрих Линдеманн отмечает: «Работа со скорбящими направлена на освобождение от связи с умершим, реадаптацию к окружающей реальности, в которой он отсутствует, и формирование новых взаимоотношений».

Но, утешая скорбящих, следует помнить об особом виде смерти, каким является самоубийство. Среди нас живет много оставшихся в живых жертв. Обычно родственники несут бремя социального «клейма» и реагируют еще большим горем из-за обвинений общества и ответственности, возлагаемой другими членами семьи. Родители, братья и сестры зачастую остро переживают это. Боль из-за ужасной потери испытывают и более дальние родственники после смерти внука, двоюродного брата, сестры или другого близкого человека. Причем их переживания не зависят от степени родства. Друзья погибшего могут страдать от сильных эмоциональных переживаний, связанных с самоубийством товарища. Консультантов и психотерапевтов могут считать «выжившими жертвами» или рассматривать как «некомпетентных» в своей специальности, если суицид совершает их клиент. Соученики, коллеги или верующие одного прихода бывают деморализованы тем, что их близкий отнял у себя жизнь. Внезапность потери при самоубийстве затрудняет психотерапевтическую коррекцию эмоциональных переживаний. А его преднамеренность и целенаправленность усиливают вовлеченность в кризисную ситуацию оставшихся в живых.

Единственным средством от горя является само горе. Нельзя уйти отболи, если близкий отнял у себя жизнь. Горе — это естественное человеческое переживание, а не болезнь. Переживать скорбь так же естественно, как плакать, если причинена боль, есть, если испытываешь голод, и спать, если падаешь от усталости. Горе — это способ, которым природа лечит разбитое сердце.

Никто не может сказать, как именно нужно горевать. Не существует никакого известного срока для излечения. Кто-то может бурно протестовать против самого факта ужасной смерти; кто-то тихо мирится с реальностью. Одни вообще отказываются думать о смерти; другие не могут думать ни о чем больше. Некоторые истерически плачут; некоторые остаются внешне бесстрастными. Кто-то обвиняет себя в случившемся; иные приписывают вину Богу, врачу, медсестре, священнику, другу или семье. Процесс горя не может быть одинаковым у двух разных людей. Не сравнивайте себя с другими в этой ситуации. За улыбкой могут скрываться глубины горя. Лечитесь своим собственным путем за время, которое необходимо именно вам. Таким образом, при потере близкого после самоубийства горе каждого человека сугубо индивидуально и отличается от переживаний других людей.

Примите свое горе

Позвольте себе и другим прочувствовать эмоции, которые являются естественными в случае нанесения этой серьезной раны. Стремление «не подавать виду», «держаться изо всех сил» только обманет вас и близких и приведет к ложному ощущению безопасности.

Вначале вас постигает состояние шока. Вы растеряны и поражены случившимся. В голове настойчиво бьется одна мысль: «Я стал зрителем драмы. Но ведь она обо мне и о любимом мною человеке, который убил себя. В это время появляется ощущение онемения во всем теле, обездвиженность, чувство нереальности окружающего. Шок как бы изолирует, ограждает человека от непереносимых переживаний, связанных с ужасной и неожиданной смертью.