Ну вот, подали тарелку и дали мне вилку и нож.

Так я говорю:

— Барин, вы всему дому голова с барынькой — вот вам голова!

Два сына — вот две ножки, — по ножке им, это к скорой посылочке.

Две дочери — они к чужому папе улетят, — им по крылышку.

— Барин, — говорю, — а я мужичок неученый и глуп — беру весь гуся хлуп.

Дали газету завернуть и хлебом наградили.

— А раздели пять гусей на шесть человек, — говорят. — У нас в леднике лежат для гостей.

А я говорю:

— Можно я себя седьмого приделю?

Барин говорит:

— Если ловко, так что же, пожалуйста.

И все тут гости собрались. Тогда приводят меня к гусям — и гости идут, и барин, и дети — смотреть, как я буду гусей делить. Я беру одного гуся и говорю:

— Барин, вас с барынькой двое — вот вам гусь. Теперь вас трое!

Два сына и гусь — трое.

Две дочери и гусь — трое.

Два гуся и я — и нас трое.

Тут все закричали:

— Браво, браво!

— Насыпать Богатыреву воз хлеба. Хорошо разделил!

Там сказал тот, кто гусей привез:

Барин, — говорит, — у его дочка хитрая!

А барыня говорит:

— Богатырь давно своим разумом живет.

Сейчас потребовали меня обратно, туда. Не знаю зачем иду. Не беда, что только подарил, — и наказать может. Боязно.

— Нет, — говорит барин, — у тебя дочь умная, хитрая, ты не своим разумом живешь.

Сейчас берет катушку ниток и дает три кусочка ниток.

— Когда, — говорит, — твоя дочка хитрая, пускай с трех ниток выткет холст.

Я прихожу с этими нитками.

— Бот, доченька, барин дал три нитки, чтобы выткать холст.

— Папа, нитки у меня.

Взяла три лесинки сломала.

— Пускай барин сделает став с трех палочек. Тогда я вытку холст.

Я и радуюсь, думаю:

— Так, моя доченька, я-то, дурак старый, не понял.

— Вот, — говорю, — барин, три палочки, став надо сделать, тогда выткет.

Барин говорит:

— А мне и с целого дерева не сделать!

Так ничего и не вышло!

С барином мы спорили. Барин и говорит:

— Богатырев, — говорит, — я тебя переспорю — год работником у меня проживешь, а если ты меня переспоришь — сто рублей тебе.

А свидетелька — барыня. Если он будет говорить, я поперечу,— значит, год в работниках проживу, а если барин поперечит, — он сто рублей Богатырю. Ну, барин начал говорить:

— Я был в Одессе, верст за двести. И в Лондоне.

— Правильно, — говорю, — ваш капитал. Вы можете.

— Я был во Франции, в Париже.

— Верю, барин.

— Я был в Германии, в Берлине.

— Верю, барин.

Тогда он говорит:

— Я твоего батюшку бил, бил и в землю закопал. И матушку твою...

Я говорю:

— Так и надо.

Я стал говорить:

— Вот я был в Варшаве, в Москве. Ехали мы, барин, на рябых тараканах. Вчетвером в два дня откатали четыре сажени. И то благодаря, что далеко отпихнулись.

Барин все говорит:

— Да, да.

Ну я потом:

— Барин, мой батюшка на твоем батюшке в уборную ездил.

— Брось, сукин сын!

Ногой как топнет.

А барыня:

— Дурак ты! Сто рублей отдал Богатырю...

Жил мужик богатый. И никого ночевать не пускал. Солдат идет, а в деревне собрались мужички толпой вечером. Поздравствовался. Так один мужичек говорит:

— Солдатик, пойдем ко мне ночевать.

Видит солдат на краю очень богатый дом, роскошный. Постройка очень богатая.

— Я, — говорит, — пойду к этому мужичку ночевать.

— Он, — говорят, — ночевать не пускает! Он жадный, скупой. С хозяйкой живет.

— Не может быть!

Пошел солдат к этому богатому мужичку. Во дворе двери еще не были закрыты. Приходит в избу, снял шапочку, а они уже за столом ужинают. Наварена капуста со свининой, свинина поверху плавает, на густи.

— Здравствуйте, — говорит, — хлеб да соль вам!

— Милости просим, — они говорят.

Солдат и сел рядом.

— Вот как, — говорит, — а под Питером спасибо лишь скажут. А тут сразу пригласили меня!