Месье Ваден просиял и, обняв на прощание девочку, сказал:

– Здесь ты непременно обретешь свою новую семью! Желаю тебе всего хорошего, крошка!

Он удалился. Вера робко взглянула на монахиню и сказала:

– Мадам, я ужасно голодна...

– Ты должна обращаться ко мне «сестра», – ответила та. – А есть будешь со всеми, тут ни для кого нет исключений. Учти, у нас приличное заведение с многовековой историей, и ты должна беспрекословно подчиняться всем правилам.

Монахиня отвела Веру в большое помещение, где стояли десятки кроватей, указала на одну и пояснила:

– Вот твое место. Сейчас с занятий придут прочие воспитанницы, и ты с ними познакомишься.

Минут через пять появились девочки. Монахиня сказала им, что в интернате появилась новая ученица. Вера заметила на себе любопытные взгляды.

– Теперь пауза десять минут! – заявила монахиня и удалилась.

Девочки гурьбой окружили новенькую.

– И как тебя угораздило попасть сюда? – спросила одна, в больших очках, с кривыми зубами.

Вера, не понимая, поинтересовалась:

– Это ведь католический интернат, не так ли?

– Это – католическая тюрьма! – ответила другая воспитанница, с рыжими волосами и веснушками. – А монахини, в особенности сестра Мария, настоящие надзирательницы.

Не успели девочки разговориться, как появилась плотная низенькая монахиня, звавшаяся сестрой Бригиттой. Она была преподавательницей французского и латыни, а сейчас приказала воспитанницам проследовать в класс.

Потянулись унылые и скучные дни в католическом интернате. Режим действительно больше походил на тюремный – подъем в пять утра, затем час молитвы на коленях в капелле, физические занятия на свежем воздухе при любой погоде и скудный завтрак. Потом – занятия с небольшими перерывами для очередной молитвы, во второй половине дня – работа в мастерских, на огороде или в прачечной. Затем отводилось время для выполнения домашнего задания. И снова молитва. Отбой следовал в девять вечера. Из выходных было только воскресенье, и то его надо было проводить в библиотеке, за книгами. И только раз в месяц девочкам под надзором одной из монахинь разрешали покидать пределы интерната, чтобы прогуляться по городу и посетить, к примеру, церковь или «добропорядочный» музей.

Вера, вначале бунтовавшая против строгого распорядка, быстро поняла, что ее выступления не имеют смысла – несогласных отправляли в подвал или заставляли проводить на коленях в капелле по шесть, а то и двенадцать часов, усердно молясь. Подруги по несчастью дали ей наставления – не следует перечить и грубить монахиням, особенно сестре Марии, иначе это может закончиться плохо.

Девочки воспитывались в интернате до восемнадцати лет, затем их обучение заканчивалось. Некоторые воспитанницы так и оставались в интернате, принимая со временем постриг. Вера возненавидела свой новый дом с первого дня, однако понимала: за воротами ее никто не ждет. Поэтому усердно училась, три раза в день, стоя на коленях, молилась, думая, как и почти все девочки, об одном – чтобы мучения как можно быстрее закончились.

Так пролетело три года.

Жизнь за пределами интерната разительно отличалась от однообразной монастырской муштры. В Париже было так много интересного! Но девочкам запрещалось поддерживать контакты с внешним миром, и только два раза в месяц их могли навещать родственники. К Вере же никто и никогда не приходил...

Как-то раз под руководством сестры Клаудии воспитанницы отправились на экскурсию «дома». Сестра Клаудия была немногословной, но имела тяжелую руку. Девочки знали, что ей лучше не перечить. После осмотра очередной церкви и кладбища они зашли в небольшой ресторанчик. Девочки обменялись хитрыми взглядами – страсть сестры Клаудии к алкоголю была хорошо известна.

Сестра заказала себе кофе, а одна из воспитанниц, улучив момент, сдобрила его доброй порцией коньяка. Монахиня, быстро выпив чашку, заказала еще одну, в которой тоже незаметно оказался коньяк. А затем она потребовала себе бутылку красного вина.

Меньше чем через полчаса сестра была уже не в состоянии следить за воспитанницами. А они того только и ждали – сразу же отправились на поиски приключений. В первую очередь их интересовали молодые люди, ведь каждая мечтала о выгодной партии.

Часа через три девочки, полные новых впечатлений, вернулись в ресторан – и застали сестру Клаудию храпевшей на стуле. К их ужасу, там же находилась и сестра Мария. Завидев воспитанниц, она протянула:

– Вы за это ответите!

По возвращении в интернат им велели выстроиться в шеренгу. Сестра Мария заявила:

– Кто-то из вас опоил кроткую сестру Клаудию, и, воспользовавшись ее слабостью, вы улизнули на свободу. Чья была идея?

Девочки упорно молчали. Они знали, что нарушение серьезное и может повлечь за собой жестокое наказание.

– Ну что ж... Если вы не желаете говорить и думаете, что на том все и завершится, то ошибаетесь, – с угрозой произнесла сестра Мария. – Вы все немедленно отправитесь в капеллу, где будете молиться на коленях до тех пор, пока я не узнаю правду!

Тогда раздался противный голосок:

– Сестра, сестра!

Кристина, избалованная девица из богатой семьи, тянула руку. Новая воспитанница пришла в интернат недавно, сразу начала задирать нос и кичиться тем, что ее отец – фабрикант. Несколько раз между ней и Верой вспыхивали ссоры.