Эта мысль оказалась неожиданно болезненной. Ее мужем мог бы быть он! Можно потребовать, чтобы она вышла за него, ведь она ему отдалась. Но зачем? Год-другой счастья и плотских радостей, потом Александр постареет, и разница в возрасте между ними будет бросаться в глаза. Она начнет сожалеть, что не выбрала мужа помоложе, и найдет любовника. И разве можно винить ее за это?

— Маккриди, дай мне умыться и приготовь одежду. Хочу спуститься к завтраку как можно скорее.

— Прямо сейчас? Едва пробило девять. Вы никогда не появлялись на людях раньше десяти.

— Так мне достанется больше грудинки.

— Но, милорд…

— Немедленно.

Маккриди поджал губы, но ничего не сказал. Просто разложил на кресле одежду Александра.

Судя по доносящимся из столовой звукам, многие из гостей уже приступили к завтраку. Может быть, и Кейтлин там? Нет, она, верно, еще у себя, набирается сил после прошлой ночи. Он сам чувствовал ужасную усталость, и она, должно быть, тоже. Оставалось лишь надеяться, что она не проснулась в слезах, горько сожалея о своем порыве…

С тяжелым сердцем Маклейн вошел в столовую и вдруг остановился как вкопанный.

Кейтлин уже была здесь, свежая и румяная. Волосы, все еще влажные после ванны, восхитительное платье из зеленой парчи с розовой отделкой. Александр не мог сказать, что за выражение было на ее лице, потому что не осмеливался даже взглянуть в ее сторону. Она сидела между леди Элизабет и лордом Фолклендом. Напротив Кейтлин расположилась мисс Огилви, поглощенная беседой с лордом Кейтнессом.

Дервиштона нигде не было видно — хоть это хорошо. Александр еще с ним не закончил.

Он пробормотал приветствие Фолкленду, старательно отводя глаза от Кейтлин, чтобы дать ей время подготовиться. Должно быть, ей ужасно нелегко встретиться сейчас с ним. Жаль, что он не смог поговорить с ней до завтрака наедине, заверить, что сумеет защитить их обоих. Сейчас же придется удовольствоваться сочувственным, успокаивающим взглядом.

Он наполнил тарелку тем, что попалось под руку, сел напротив Кейтлин и наконец осмелился тайком взглянуть на нее.

К его удивлению, она не казалась ни бледной, ни изнуренной, зато лучилась спокойствием и здоровьем. Она весело смеялась тому, что рассказывал ей Фолкленд, и ела за двоих, словно моряк, который месяцев шесть не видел ничего, кроме сухарей.

Странное зрелище! Александр нахмурился.

Кейтлин одарила его радостной улыбкой, и в ее карих глазах заплясали веселые чертики.

— Доброе утро, Маклейн. Вижу, вы сегодня очень проголодались.

— Что?

— Ваша тарелка.

Оказалось, он положил себе пятнадцать колбасок, но ничего больше.

— Ах да. Я просто хотел, чтобы они не достались Фолкленду.

— Я вообще не ем колбаски! — возмутился Фолкленд.

Молодой лорд немедленно пустился в рассуждения о том, какие мясные блюда он ест, а какие нет. Александр почувствован раздражение. Зачем он только упомянул эти колбаски?

Завтрак шел своим чередом, медленно, без особых происшествий. Дамы оживленно болтали о маскараде, который предполагалось устроить вечером. Фолкленд и Кейтнесс соглашались с каждым их словом.

Он обрадовался, когда Кейтлин наконец встала, чтобы идти переодеваться для прогулки к озеру в компании с мисс Огилви.

Выждав момент, Александр извинился перед другими гостями и вышел вслед за Кейтлин. Он нагнал ее на лестнице.

— Кейтлин!

Она обернулась с радостной улыбкой на губах.

— Да?

Она искренне рада его видеть! Сердце Александра так и подпрыгнуло. Он улыбнулся в ответ, чувствуя, как теплеет на душе. Потом одернул себя — какого черта? Она не для него.

И его улыбка померкла. Кейтлин тоже поникла, глядя на него с робостью.

— Вы… хотите со мной поговорить?

Он попытался взять себя в руки.

— Да. Я…

Черт, зачем он за ней побежал? Ему хотелось с ней поговорить, но о чем? Дело в том, что ему просто хотелось ее видеть!

Его словно молнией поразило. «Неужели я начинаю влюбляться в нее? Это невозможно! Мы знакомы всего несколько месяцев, и львиную долю этого времени я был занят тем, что ломал себе голову — как бы забраться к ней в постель…»

Он потер шею, чувствуя себя опустошенным. Что же он делает?!

Кейтлин улыбнулась, словно чувствуя его неуверенность.

— По правде говоря, я рада, что вы здесь. Хочу, чтобы вы знали… Я думаю, прошлая ночь была…

Ее щеки вспыхнули, но она продолжала самым решительным тоном: