– В коридоре вам будет лучше.

И так, подлец, сказал, так неуловимо коснулся той и другой, хотя они были в разных концах кабинета, что дамы сразу поняли, что в приемной им будет лучше, и устремились туда.

«Ох, человек!» – с восторгом подумал Беба и без слов раскрыл ладонь с куском золота, который давно уже перестал прятать в бумажку.

Юрий Сергеевич мельком глянул на ладонь, и в голове его с ужасающей скоростью произошел стратегический расчет событий: «Предложение? ОБХСС? Враги подослали? Или предложение?» Враги у него были: злодеи-коллеги. Один враг № 1 устроил ему два года тюрьмы с конфискацией имущества, но Юрий Сергеевич возникал как феникс, ибо, помимо врагов, имелись друзья.

Он вонзил свой взор в тускловатые глаза Левы Бебенина.

«ОБХСС отпадает, – сразу решил Юрий Сергеевич. – Те такого кретина не подошлют. Если враги… Или он вовсе кретин и забыл, чему те его научили, или…»

«Или!» – решил Юрий Сергеевич и сказал вслух, лениво, с растяжкой, без любопытства:

– Ах, так вы не с протезиком. Если есть время, посидите в конце очереди. Я занят.

Однако очередь из двенадцати дам и одного мужчины он раскидал с непостижимой и ураганной быстротой: «Вам еще рано, техник задержал вашу короночку, ну что же, подождем денек…»

Приглашая очередных, он мельком взглядывал на курившего уже без стеснения Бебу и составил в общем-то верное мнение о нем самом и об обстоятельствах. Впрочем, обстоятельства его беспокоили. Существовал уголовный мир, с которым он ничего общего желать не имел. Два года лесоповала ему не забылись. «На уголовника непохож, – решил Юрий Сергеевич. – Откуда у него самородок?»

И он решил неминуемо посоветоваться с доверенным техником Гришкой Ерутовым, хотя Гришке придется за это платить. Много чего знал Гришка Ерутов, ибо полтора года провел под следствием, обвиняясь в незаконных золотых операциях, где фигурировало что-то около десяти килограммов «металла». И вышел сухим за недостатком улик.

…Говорили они уже не в кабинете, а в комнате, хорошо обставленной мебелью эстонского производства и со шторами для защиты от ненужных прохожих взоров.

– Ну так что же? – лениво спросил Юрий Сергеевич и сам сел в удобное кресло, а сесть Бебе не предложил вообще. Тот помялся и сел на стульчик, получилось, что на самый краешек, и тем Юрий Сергеевич уже сразу поставил Бебу во второстепенное положение.

– Желаете продать? Попросил приятель?

– Да! – хрипло сказал Беба.

– Разрешите? – Юрий Сергеевич взял самородок, мельком глянул, прикинул в ладони.

– Неважный металл. Вообще самородное золото для коронок не годится. А сколько у вас всего? Это, я вижу, обрубок.

– Двести, – на всякий случай соврал Беба.

И снова в голове Юрия Сергеевича с непостижимой даже для мощных компьютеров скоростью произошел мгновенный расчет: «Двести самородного… сто пятьдесят единиц коронок… если на диски и продать – „Запорожец“, если сто пятьдесят единиц самому, короночка по полтинничку – получается „Волгочка“.

– А почем?

– Восемь, – твердо сказал цену Бебенин, так как по имевшейся информации цены черного рынка держались на десяти.

«Отдаст по пяти, – решил Юрий Сергеевич, – отдаст балбес по пяти. Будет „Волгочка“. Ах Гришка Ерутов, где же он? Позвонить? Спугну! Нельзя позвонить».

– В общем-то в металле я не нуждаюсь, – меланхолично сказал Юрий Сергеевич. – Но из любопытства по четыре могу взять. Все-таки двести граммов. Безделица.

Нуждался, ох как нуждался в металле Юрий Сергеевич. Возникновение из пепла родило долги, и машина была нужна, и много чего было надо для жизни, к которой привык он. Позарез он нуждался в металле.

– По семи, – сказал Беба. – И сделку можно продолжить.

«Стоп! – подумал Юрий Сергеевич. – Продолжить? Не один, значит? Цепочка? Уже хуже! Нужен Гришка!» – решил он.

– Зайдите завтра часиков в восемь вечера, – вслух сказал Юрий Сергеевич. – Продолжим наш разговор.

– Металл приносить?

– Обязательно приносить! – ласково кивнул Юрий Сергеевич.

– А цена?

– Приносите – договоримся.

И уже потом, откланявшись, а хам Юрий Сергеевич по своему верному и безошибочному расчету даже руки не подал, не привстал, чтобы проводить и тем унизить, сшибить спесь с мальчишки, на колени поставить и диктовать цену, потом уже, на улице, Беба начал соображать.

Не было точнейшего взвешивания куска, расчета хрустящими бумажками и доверенной встречи в условленном месте, как рисовали мечты. Завтра, около девяти. Золото приносить. Значит, опять зубило у дяди Гриши полировать. А если?… А если за дверью его будут ждать двое в форме? Или без формы, какая разница? Улика-то в кармане. Впрочем, улику можно будет запрятать. Перед тем как войти. А если… А если там будут двое без формы, потому что форма им не положена? Очень просто: стукнут по темени, вывернут карманы. Убить не убьют, но жаловаться-то не пойдешь. А если не рассчитают удар и просто убьют? Прощай, жизнь, получается! Ну и хам этот доктор. Хамло, сволочь лавсановая.