— Но тогда они убьют тебя, — сказал я.

— Возможно, но я попытаюсь предотвратить это.

Я заметил, что Говард уже полностью овладел собой и говорил так, как будто речь шла о кулинарном рецепте.

— Но это же самоубийство!

— Согласен, — невозмутимо произнес Говард. — Но тогда по крайней мере больше не будут умирать невинные люди, Роберт.

Этой ночью я просто не смог уснуть. Когда Говард отправился в свою комнату, я тоже пошел к себе и попытался хотя бы немного успокоиться. Но, как и ожидалось, все мои усилия были напрасны. После того как Чарльз и двое других слуг покинули дом, Рольф, как умел, починил поломанные окна и дверь, однако от этого в доме не стало уютнее.

Разве я мог уснуть? То, что произошло сегодня вечером, было больше, чем просто покушение на мою жизнь. Если Говард был прав — а я в этом ни капельки не сомневался, — то на арену, по всей вероятности, вышла новая, возможно еще более опасная, третья сила, о существовании которой еще буквально несколько часов назад я даже не догадывался.

Постепенно дело становилось все более запутанным.

В течение часа, который показался мне целой вечностью, я беспокойно ворочался в кровати, пытаясь заставить себя заснуть, но в результате добился обратного, после чего встал и снова оделся.

Я вышел из своей комнаты, задержался на мгновение в коридоре и нерешительно посмотрел по сторонам. Я сам точно не мог сказать, чтоименно я хотел. Во мне вдруг проснулось необъяснимое беспокойство. В доме стояла странная тишина, и казалось, что в этой тишине было что-то тягостное, удручающее. Это была та странная тишина, которую невозможно описать словами и которая иногда бывает в мавзолеях или очень старых подземельях, где сохранился запах времени.

Возможно, это было прикосновение другого мира, обычно недоступного для человеческих чувств, но сейчас я остро ощущал его присутствие. А может быть, я почувствовал близость к нему потому, что находился в этом странном, заколдованном доме.

Я сделал несколько шагов и вновь остановился, вглядываясь в темноту. Что сказал Говард? Этот дом — крепость.

Неужели все дело в этом? Наверняка нет. Дом моего отца был местом тревожных и темных тайн, где занавес, разделяющий мир людей и мир магии, был настолько тонкий, что можно было почувствовать дыхание чужой, искаженной и враждебной человеку Вселенной. Дыхание, похожее на ледяное могильное дуновение…

Мне стало страшно. И даже то обстоятельство, что силы, которые таились в этом доме, были даны мне в помощь, абсолютно ничего не меняло.

Я осторожно прошелся по коридору, немного помедлил и затем решительно шагнул на лестничную площадку, которая находилась на десятиметровой высоте над холлом. В мягком полумраке второго этажа мне показалось, будто поломанные перила лестницы, из-за которых мнимый воин дракона упал вниз, злобно усмехнулись.

Я осмотрел площадку, где еще недавно противостоял воину, вооруженному саблей, не сходя с места. То тут, то там виднелись маленькие кучки серой пыли, а на ковре в холле все еще оставался серый налет. Но мертвые тельца мотыльков-убийц начали уже растворяться. Признаться, меня это не очень удивило, скорее наоборот: если бы этого непроизошло, я, наверное, удивился бы больше. Доставшийся мне в наследство дом был вампиром, молохом, который поглощал все, что не принадлежало ему. Я был уверен, что на следующее утро, когда взойдет солнце, от всего этого не останется и следа.

Тут мое внимание привлек светлый длинный предмет на другом конце лестничной площадки. Я вспомнил, как Рольф и Чарльз завернули в простыню труп воина дракона, а вернее, того, кто выдавал себя за такового, и вынесли его из холла. Мне показалось несколько странным, что его положили в углу как свернутый коврик.

Немного помедлив, я направился к нему, опустился на колени возле неподвижного тела и протянул руку к простыне. Мое сердце забилось немного быстрее, когда я стал разворачивать ее, чтобы взглянуть на лицо убитого. Честно говоря, я не мог объяснить, почему мне захотелось посмотреть на своего противника.

Я точно не был некроманом, совсем даже наоборот. Но в глубине души я, вероятно, надеялся найти на этом трупе что-нибудь такое, что пролило бы свет на нераскрытые тайны и помогло бы разобраться в хаосе оставленных без ответа вопросов.

Черты покойника выглядели застывшими, как будто его заморозили в тот момент, когда жизнь едва успела покинуть тело. Признаться, я ожидал увидеть искаженное от страха и ужаса лицо, но вопреки моему предположению в его глазах застыло выражение невероятного удивления, словно он вплоть до последней секунды так и не смог понять, что произошло и в чем его ошибка.

На какой-то миг мне показалось, будто я знаю, что именно чувствовал этот человек в последние мгновения своей жизни. Страха не было — это точно: все произошло слишком быстро. Да у него и не было никаких причин для того, чтобы испытывать страх, поскольку он явился сюда не для того, чтобы убивать или быть убитым. Просто я не стал придерживаться общих правил игры и воспринял обман как серьезное дело. Игра превратилась для меня в борьбу не на жизнь, а на смерть.

И я стал его убийцей.

Ценой невероятных усилий мне удалось отогнать эту мысль и вновь вернуться в реальность. Я резко встал, схватил белую простыню, чтобы снова накрыть ею лицо покойника, но неожиданно замер. Черное одеяние воина сбилось, и я увидел обнажившуюся грудь мужчины. Прямо над его сердцем была татуировка. Мне не хватало света, чтобы тщательно рассмотреть ее, и после недолгих сомнений я вновь опустился на колени и вынул из кармана спички.