— Что вы со мной носитесь, как с калекой?! Мы будем звонить в милицию или не будем? Когда человеку отрезают уши — это уже не шутка, это серьезно. Мы не справимся сами.

— Милиция Игорю не поможет, — возразил Николай, — не забывайте, чем он здесь занимался и почему его похитили. Он расследовал убийство, которое милиция же и замяла!

Потом он начал мямлить что-то несуразное о том, что Лилии лучше уехать из города или перебраться пока к каким-нибудь знакомым. Угораздило же его влюбиться в самый неподходящий момент! — выругался про себя Денис, а вслух, прерывая туманные речи напарника, сказал:

— Если похитители захотят убить Игоря, то никакая милиция его не спасет.

— Если мы не найдем прибор, они его точно убьют! — запальчиво воскликнула Лилия. — Нужно искать прибор. Нужно что-то делать, в конце концов! Давайте поедем к Шуйскому, давайте заставим его, по крайней мере, признаться, оружие у него украли или не оружие, давайте устраивать засаду на чеченцев. У вас хоть какие-то зацепки еще есть?! Ну нужно же что-то делать! Нужно же!

— Лиля, успокойтесь, выпейте еще водички, — запричитал Щербак. — Слышите, телефон звонит, надо подойти, спокойно ответить, вдруг это важно…

Девушка бросилась к телефону, несколько секунд слушала, потом закричала: Послушайте, вы! Вы звоните по моему номеру, вы суете свои кровавые посылки в мой почтовый ящик, так и ведите переговоры со мной, слышите! Я требую, чтобы вы немедленно рассказали… — она вдруг осеклась на полуслове и молча передала трубку Денису.

— Слушай, Грязнов, даю тебе еще тридцать шесть часов. Если к десяти утра вторника прибора у тебя не будет, твоему дружку отрежем голову. Понял?

— Я хочу поговорить с Игорем, — потребовал Денис.

— Перебьешься, — отрезал похититель.

Денис настаивал:

— Откуда мне знать, что он до сих пор жив?

— Придется поверить на слово.

— Вы обязаны предоставить мне доказательства того, что он жив, иначе я ничего не стану делать.

— Ну рискни. — В трубке зазвучали короткие гудки.

— Думаешь, Игорь уже труп? — спросил Щербак.

— Возможно.

— Нет, вы ни за что не должны опускать руки, — запротестовала Лилия. — Я верю, что он жив, он должен быть жив, просто обязан быть жив.

9 июня, за полночь

Несмотря на ночное время, в холле гостиницы их снова ждал Рыбалко.

— Пойдем, — кивнул он Денису, — отойдем на минутку.

Николай уселся в освободившееся кресло, а Денис с гостиничным секьюрити удалились в ближайший укромный уголок.

— Любуйся! — Рыбалко развернул перед Денисом свежий номер газеты «Салон», печатавшей частные объявления.

В разделе «Бытовая электроника, компьютеры, оргтехника» пустовали две колонки.

— Ну и..? — спросил Денис, делая вид, что не понимает, о чем идет речь.

— А теперь сюда смотри! — Рыбалко продемонстрировал номер за вторник. — Смотри: «Продам ноутбук Pentium-4…», «Ноутбук…», «Notebook…», «Ноутбук б/у, необходима замена аккумуляторной батареи…». В сегодняшней газете сняли все объявления про ноутбуки! Что ж ты, а?! Обещал эксклюзив, а подсунул вторяк! Представляешь, как тщательно кто-то уже искал этот хренов компьютер, если спрессовали всех, даже самых случайных ребят?!

— По-моему, ты что-то путаешь, — ответил Денис, — я тебе ничего не обещал. Ладно, гуд-бай! Будут проблемы — заходи. Завтра.

Черт, выругался про себя Денис, но ведь письма, которые только сегодня утром разослал Николай, еще не дошли по назначению. То есть пустая колонка означает, что либо ноутбук уже ищут давно, чуть ли не с момента его пропажи, и от безысходности со вторника взялись за рядовых обладателей компьютеров, либо с четверга, когда Кравцов и Потапов узнали, что Денис интересуется ноутбуком. Кто-то из них или оба сразу поделились информацией еще с кем-то, и начался общегородской шмон.

10 июня, понедельник, ночь

— Без четверти час, — констатировал Щербак, в дремотном оцепенении уставившись на часы. — Все, твоя очередь заваривать чай! А то я да я.

У Дениса сна не было ни в одном глазу, какой тут, к чертям собачьим, сон! Он взял кофеварку и поплелся в умывальник. Несмотря на ясную голову, в теле ощущалась вялость — следствие нервного перенапряжения. Встав из-за стола, он испытал небольшое облегчение: накрытое салфеткой ухо, лежавшее прямо перед ним, притягивало взгляд, точно магнит. Ни оторваться, ни думать о чем-нибудь другом он уже не мог.