— Братуха, пойми, — говорил он, нарезая колбасу ложкой, заточенной о дверной косяк. — Россия без революций — не Россия. Мы не штурмовали в семнадцатом Эрмитаж, не отсиживались в окопах в сорок втором. Должны же мы хотя бы в тюрьме посидеть! — И, довольный собственным красноречием, широко улыбнулся беззубым ртом. — Мы что — не славяне?!

— Угу, — вторили сокамерники, набивая желудки недоваренной перловкой.

Я смотрел на них и почемуто думал о том, что Украину постигло историческое недоразумение. Пока здесь жили скифы, всё шло как надо, а как поползли татаромонголы — всё встало с ног на голову. Рубль за сто был прав Андрей Кончаловский, когда говорил, что мы внешне белые, а внутри азиаты.

…Когда входишь в камеру, первое, что бросается в глаза, так это полнейшее отсутствие какоголибо пространства, отсутствие не то чтобы чистого, а вообще — воздуха, и глухая, неописуемая антисанитария. Маленькие смешные клопики, учуяв свежую пищу, радостно подпрыгивая, бегут по деревянным доскам встречать вновь прибывшего арестанта.

«Мда, — рикошетом пронеслось в голове. — Это далеко не Гонконг и даже не Китай. В армейских казармах на территории Астраханской области было почище, а в лагерях для беженцев во Вьетнаме и на юге Ливана значительно уютней, чем здесь. Ну ничего. Прорвемся!».

Так сложилось, что мне и раньше приходилось попадать во всевозможные переделки. К примеру, 19 февраля 1984 года, в упор, с расстояния не более трех метров, один умник разрядил в меня полрожка из автомата Калашникова. Пули просвистели настолько близко, что я почувствовал, как они срезали волосы на голове.

Убить подобного себе только в книгах легко. В реальной жизни отправить человека в небытие оказывается не такто просто. Далеко не каждый способен нажать на курок. Особенно в том случае, когда он делает это впервые.

Стрелявший сильно нервничал и отчегото панически меня боялся. Он никак не мог прицелиться и сосредоточиться на стрельбе. Инстинктивно я рванулся вперед и, схватив автомат за дуло, вырвал из рук оружие. Сделать это было нетрудно, учитывая расстояние, которое нас разделяло. В тот момент я не думал о том, что могло бы произойти, если бы он таки попал, куда собирался. Меня больше беспокоило, сколько гильз валяется на земле, и почему у стрелявшего дрожат руки и такой опущенный вид. Осознание происшедшего пришло значительно позже, после того, как ситуация помимо моей воли несколько сот раз прокрутилась в памяти, и когда полгода спустя на том же месте моего товарища застрелили выстрелом в шею. Убитый был на год моложе меня.

В горах Кавказа, куда понесла нас нелегкая, я умудрился сорваться с ледника в пропасть и около часа болтался на веревке, словно елочная игрушка.

В водах Индийского Океана, на глубине двадцати пяти метров, у меня закончился кислород. Ощущение, признаюсь, не из самых приятных. Делаешь вдох, а воздуха нет. (Значительно позже, в Карибском море, эта ситуация повторилась в точности, но только наоборот — у моего французского напарника закончился воздух, и уже мне пришлось вытаскивать его изпод воды).

Примерно в тех же широтах я познакомился с крокодилом, так сказать, в естественных для него условиях обитания.

Дело было в ЮгоВосточной Азии. В сопровождении местных аборигенов мы поплыли на катере полюбоваться красотами джунглей.

Мы плыли мимо удивительных мест. Это был совершенно другой мир, иное измерение времени и пространства. Мой товарищфотограф крутил камерой в разные стороны и визжал от восторга. Не успели мы причалить к берегу, чтобы размяться и перекусить, как он помчался к пальмам щелкнуть какуюто птичку.

Пока аборигены готовили обед, а друзья раскладывали вещи на берегу, я сбросил шлепанцы и нырнул в воду. Не помню, когда я ещё получал такое наслаждение, купаясь и ныряя в изумительно чистой воде под палящим тропическим солнцем. Я неторопливо плыл вдоль берега, любуясь могуществом первозданной природы. Откудато сверху, изпод крон гигантских растений, доносились крики дивных птиц и животных. В те минуты, опьяненный окружающей красотой, я думал о том, что нахожусь в преддверии Рая.

Вода была чрезвычайно спокойной. Слабое, едва ощутимое течение не нарушало покой водной глади. Думаю, я пробыл в воде достаточно долго, потому что, выйдя на берег, почувствовал, как приятная усталость разливается по всему телу, и, расстелив на песке полотенце, лег загорать.

Я уже засыпал, когда сквозь полудрему услышал щелканье фотоаппарата и лениво открыв глаза, посмотрел направо, откуда доносились знакомые звуки. Фотограф стоял, широко расставив ноги, и увлеченно снимал. Тогда я повернул голову налево, посмотреть, что именно он на сей раз снимает.

Когда я увидел объект фотосъемки — спать почемуто перехотелось. Один из наших приятелей, стоя на безопасном расстоянии, бросал печенье, целясь в пасть очень даже не маленькому крокодилу, который наполовину высунулся из воды как раз в том месте, откуда я вышел на берег после купания.