Новые и новые рабы входили во двор, который постепенно заполнялся людьми. Где-то вдруг разгорелась ссора — раздались крики и ругань. Дошло до зуботычин, двое покатились по земле, колотя друг друга.

— Помните, я говорил о московитах? — спросил Дан. — Это вон те, с густыми бородами и спутанными волосами. А те, с кем они дерутся, у которых кожа потемнее, те, похоже, испанцы. Мало им того, что они все невольники у мусульман, еще надо ссориться друг с другом из-за того, кто правильнее поклоняется Христу. Испанцы и итальянцы оскорбляют греков, греки плюют на московитов, и все смеются над теми, кого называют пуританас.

— Пуритане? Что ж, понятно. Эти пуритане, как вы их называете, продали в рабство ирландцев, которых вы видели у себя на родине, — заметил Гектор. — В моей стране тоже бывают жестокие ссоры между теми, кто называет себя протестантами, и теми, кто почитает папу римского.

Дан покачал головой, сбитый с толку.

— Никак не могу понять, откуда между христианами столько ссор и ненависти. Мы, мискито, верим в одних и тех же богов и духов, будь то солнце, дождь или морская буря. Рабство — это я понимаю. Мы сами охотимся за рабами, берем людей у слабых племен, живущих вокруг. Но нам нужны рабы только для того, чтобы они работали, да еще потому, что иметь много рабов — знак доблести, а вовсе не потому, что мы ненавидим их веру.

Драка на дворе привлекла внимание турецкой стражи, стоявшей у ворот. Стражники прибежали на двор и принялись разгонять дерущихся, пустив в ход плети и дубинки. Русские и их противники разошлись, злобно поглядывая друг на друга, но не оказывая никакого сопротивления страже.

— Что бы ни случилось, — посоветовал Дан, — пнет ли вас турок, или хлестнет плетью, или ударит по лицу, никогда не давайте сдачи. Избавить вас от этой ненормальной скотины, от Эмилио, я мог, потому что он здесь чужой по рождению. Но будь он турком, мне наверняка грозила бы смерть. Никогда не следует бить и оскорблять хозяев-турок, это правило, которое уважает каждый. Даже если турок пьян.

— Пьян? Как это может быть? Я думал, мусульманам запрещено употреблять вино.

— Я кое-что покажу, — ответил Дан и повел его к лестнице.

Они спустились на двор, и Гектор пошел за мискито в одну из боковых комнат в аркаде. Это была таверна, явно процветающая. Комната была наполнена рабами, пьющими и бражничающими; дым от глиняных трубок стоял густым туманом, и глаза у Гектора начали слезиться.

— Где достают вино? — шепнул он Дану, кивнув в сторону хозяина заведения, стоявшего за прилавком в дальнем конце комнаты.

— Он покупает его на торговых кораблях, которые приходят в Алжир, или у капитанов-корсаров, для которых вино — часть добычи. Потом перепродает его, часто самим туркам, потому что городские власти закрывают глаза на то, что алжирцы ходят в баньо ради выпивки. Только бы не выставляли себя напоказ.

Гектор заметил нескольких турок, стоявших у прилавка. Они явно были сильно навеселе.

— Посмотрите, вон там, позади них, — сказал Дан, понизив голос, — здоровые такие парни. Хозяин заведения платит им за то, чтобы они следили за турками. Если какой-нибудь турок напьется и захочет побуянить, кто-нибудь из этих парней потихоньку выведет его из баньо. Скандалы хозяину не по карману. Надзиратель-паша имеет право всыпать ему плетей, а таверну прикрыть, даже несмотря на то, что хозяин делится с ним выручкой.

— Вы хотите сказать, что посетители могут запросто входить и выходить из баньо?

— Конечно, могут. Пока совсем не стемнеет. Тогда ворота запираются. — Дан, склонив голову, прислушался. — Вот, слышите? Это десятник бейлика. Он выкликает, кому какая завтра будет работа. Пора возвращаться в спальню. Перед первым рабочим днем вам нужно выспаться как можно лучше.

Уже поднимаясь наверх, Гектор спросил, отчего же рабы не пытаются бежать, если ворота стоят открытыми.

— А куда убежишь? — пожал плечами Дан. — В населенных местах тебя поймают мавры и вернут в город за вознаграждение. Доберешься до гор — будешь сожран дикими зверями. Доберешься до пустыни за горами — заблудишься и умрешь от жажды.

— А если украсть корабль?

— Турки подумали и об этом. Когда после похода галера возвращается в порт, первым делом галерные рабы выгружают на берег все, какие есть на борту, весла и помещают их в надежный склад. Нескольким рабам удалось бежать вплавь до гостевых торговых кораблей и спрятаться. Но капитаны тщательно обыскивают свои суда перед тем, как выйти из Алжира. Если турки найдут беглого раба на борту, они захватят корабль и выставят его на продажу. Капитану и команде повезет, если они сами не попадут в рабство.

Они вернулись в спальню, и Гектор растянулся на комковатой соломенной подстилке, которую одолжил ему Дан. Так он лежал, слушая, как другие рабы устраиваются на ночь: скрип коек, говор, бормотание и кашель — люди отхаркивали пыль из легких и глоток, — все постепенно сменилось дружным храпом. Юноша постоянно ощущал тяжесть и узость железного кольца на лодыжке и после всего, что он узнал за этот день, размышлял о том, удастся ли ему когда-нибудь выяснить, что случилось с Элизабет.