Наконец машина тронулась. Выехав на берег канала Фоти Фут, Бантер повернул направо.

Вскоре ветер переменился. И хотя все вокруг, даже болота, было покрыто снегом, воздух стал как будто мягче.

— Теплеет, — сказал Уимзи Бантеру.

— Да, милорд.

— Ты когда-нибудь видел здешние места без снега?

— Нет, милорд.

— Знаешь, окрестности кажутся такими пустынными и безлюдными. Особенно в районе Видней и Мепал Вашес. Эти болота часто разливаются и соединяют две реки — Старый и Новый Белфорд. Вот представь себе — акры воды. Куда ни посмотришь — кругом вода и поломанные деревья на затопленных берегах. Я думаю, что здесь намного красивее, когда большая вода сходит. О! Погляди направо! Это, должно быть, Лейденский шлюз. Давай-ка посмотрим на карте. Да, точно. В этом месте канал сливается с рекой Вейл. Только вот канал находится на более высоком уровне, чем река, поэтому здесь и построен этот шлюз. Если бы не прогресс в инженерии, воды канала изменили бы русло реки, и тогда было бы не избежать ужасного наводнения. Так, значит, эта река проходит недалеко от храма святого Петра. Знаешь, я бы не позавидовал тому, кто работает на этом шлюзе и отвечает за его исправность. Ведь надо большую часть времени проводить здесь в полном одиночестве. По-моему, это очень удручает.

Пока Уимзи рассуждал о тяготах работы на этом шлюзе, они проехали мимо небольшого каменного дома, который стоял по правую сторону от дороги. Должно быть, здесь и жил человек, ответственный за шлюз.

Дом стоял буквально в паре метров от шлюза. Из окна машины Уимзи отлично видел шлюз, с одной стороны от которого несла свои воды река Вейл, а с другой был канал футов на шесть выше уровня реки.

— И больше ни одного дома. Только один коттедж в двух милях отсюда. Ничего себе! Вот это одиночество! Так что там дальше с дорогой? Судя по карте, здесь должен быть мост. А потом нам надо будет ехать вдоль реки. Надеюсь, здесь перед мостом не будет такого круто-то поворота, как на Фрогс-бридж. Осторожнее, Бантер. О, посмотри, это, должно быть, смотритель шлюза! Он бежит в нашу сторону. Наверное, наше появление — большое для него событие. Давай помашем ему шляпами. Эй! Здравствуйте! Странно, он все еще бежит. Может, ему что-нибудь надо?

Бантер остановил машину. Человек тоже остановился, выровнял дыхание и пошел к машине с распростертыми объятиями.

— Простите, что остановил вас, сэр, — вежливо сказал мужчина. — Вы не подскажете, я правильно иду к храму святого Павла?

— Да, все верно. Как только дойдете до моста, перейдите на другую сторону канала и идите вдоль берега, пока не увидите указательный столб. Вы не пропустите его.

— Благодарю вас, сэр. А это далеко?

— До указательного столба — около пяти с половиной миль. А потом еще полмили до деревни.

— Благодарю, сэр.

— Боюсь, вы сильно замерзнете по дороге. На улице очень холодно.

— Да, сэр. Здесь не самая лучшая погода. Но, по крайней мере, я должен добраться до деревни засветло, а это уже хорошо.

Мужчина говорил довольно тихо, с легким лондонским акцентом. Одет он был в темно-желтое пальто, которое хоть и выглядело мрачновато, но сшито было хорошим портным. На первый взгляд мужчине было около пятидесяти лет. Он носил темную короткую бороду, а когда говорил, наклонял голову, как будто боялся смотреть в глаза или близко приближаться к собеседнику.

— Вы курите? Угощайтесь.

— Благодарю, сэр.

Уимзи достал несколько сигарет из упаковки и отдал мужчине. Когда тот протянул руку, чтобы взять сигареты, лорд Питер заметил, что руки у него все покрыты мозолями. Обычно такие мозоли бывают у людей, занимающихся тяжелой физической работой, но на сельского жителя незнакомец совсем не был похож.

— Вы ведь не здешний?

— Нет, сэр.

— Ищете работу?

— Да, сэр.

— Вы разнорабочий?

— Нет, сэр. Я автомеханик.

— О, замечательная работа. Ну, удачи вам!

— Благодарю, сэр. Приятного вечера.

— И вам хорошего вечера.

Уимзи около получаса ехал молча. Потом сказал:

— Автомеханик. Возможно… но странно. Знаешь, таких людей я вижу насквозь. С его-то взглядом. Бантер, он точно каторжник. Конечно, это отличная идея — забыть свое прошлое и начать все сначала. Только вот мне не хотелось бы, чтобы планы этого человека каким-то образом коснулись падре.

В тот год весна и Пасха пришли в храм святого Павла позже обычного. Наконец-то уже привычно мрачные пасмурные дни озарились солнечным светом. Сезон половодий подходил к концу. С пастбищ уже сошла большая вода, и теперь на темных полях начали медленно появляться нежно-зеленые ростки пшеницы. Постепенно все вокруг стало покрываться зеленой дымкой — всходила трава, распускались листья на деревьях. На ивах появлялись первые сережки. Дети собрали красивые ветки, покрытые желтыми пуховками, и приносили в церковь на Вербное воскресенье. На берегу реки появились первые фиалки. Словом, вся природа оживала и расцветала.