– Чью личину ты заставил его принять во время первой вашей встречи? – спросил я.

– А вот это уже точно не твое дело, – сказал Шеттер. – И лучше бы тебе в него не соваться. Понимаешь?

Я кивнул.

Еще бы. Так он мне и скажет. Хотя, голограмма у меня осталась. Если Глория пожелает, она сможет установить кого так ненавидел мой клиент. С ее связями это несложно.

– Ну, так где я могу найти своего противника? – снова спросил Шеттер.

– В резиденции старосты.

– А он не мог за последние полчаса перебраться куда-то в другое место.

– Нет, – ухмыльнулся я. – Он теперь староста этого китайского кибера. И в соответствии со своим статусом, должен почти все время находиться в резиденции.

– А предыдущего старосту он значит убил?

– Конечно.

– Какова достоверность этих сведений?

– Перед тем как подать тебе сигнал, я с ним разговаривал. Мы очень мило побеседовали.

– И зная, что тебе известно кем он является, оборотень тебя отпустил?

– У меня есть пластинка безопасности. Став старостой, оборотень вынужден выполнять законы кибера.

– Ах да, пластинка, – Шеттер машинально прикоснулся пальцем к своей собственной, висевшей на груди пластинке. – Удобная штучка, не правда ли?

– Еще бы, – сказал я, – Только, учти, если вы убьете оборотня сейчас, когда он стал старостой, твоя пластинка, а также пластинки твоих телохранителей, перестанут служить защитой. Обратно вам придется пробиваться с боем.

– О, да, – кивнул Шеттер. – Мне это известно. Моим телохранителям – тоже. Именно поэтому, у меня есть к тебе еще одно задание.

– Помочь вам выбраться из кибера, после того как вы ухлопаете оборотня?

– Нет, не надо. Если у нас, после схватки с ним, хватит сил устоять на ногах, мы уйдем сами. Если – нет, значит туда нам и дорога. Значит, никудышные мы бойцы, не имеющие права на жизнь.

Сказав это, он вполне добродушно рассмеялся.

И меня это удивило.

Мне почему-то казалось, что говорить нечто подобное он должен, ну конечно не с безумный физиономией законченного маньяка, но что-то жестокое, звериное в его лице должно было появиться.

Ничего подобного.

Передо мной сидел вполне довольный жизнью человек, и даже добродушно улыбался. Может быть, сказанное им было не более чем шуткой? Впрочем, так ли это, угадать я не мог. И поскольку Шеттер не был бродячей программой, а являлся посетителем, это не могло меня не поразить.

Я попытался представить какое лицо у него было, когда он «развлекался» со своими жертвами, и не смог. Впрочем, может быть этого не стоило и делать? И вообще, тем ли я сейчас занимаюсь? И есть ли у меня время на попытки угадать с каким выражением сидящий напротив меня садист медленно и с наслаждением убивал созданные Севеком Старом программы.

– Что за поручение? – спросил я.

И тут Шеттер перестал улыбаться. Мгновенно, словно надев другую личину. Нет, даже сейчас, живущее в нем безумие, не осмелилось выглянуть наружу, проявиться в выражении глаз, в движениях рук, в чертах лица. Просто, напротив меня, теперь сидел очень спокойный, трезво мыслящий, деловой человек.

– После того как мы уйдем, ты будешь ждать здесь еще ровно двадцать минут, – сказал он. – Потом ты отправишься в резиденцию старосты и узнаешь чем закончилась наша небольшая охота.

– А потом? – спросил я.

– Если оборотень победит, но при этом нам удастся его все же серьезно подранить, ты докончишь наше дело. Если у нас не получится даже это, значит, оборотень тебе не по зубам. Тогда ты сделаешь вид, что заглянул к нему по какому-то пустяковому делу, и уйдешь.

– А он, конечно, не догадается кто навел на него вас, и зачем я на самом деле приходил? – с сарказмом спросил я.

– Наверняка догадается, – пожал плечами Шеттер. – Однако, если он теперь стал таким уж законопослушным, то тебе ничего не грозит. Насколько я помню, пластинка безопасности охраняет тебя до тех пор, пока ты на кого-нибудь не нападешь. Если ты не попытаешься прикончить оборотня, он вынужден будет тебя отпустить.

– Логично, – признал я. – Однако, риск есть.

– Конечно. Риск есть всегда. Кстати, за риск обычно платят.

Более чем прозрачный намек.

И конечно, услышав его, я должен был немедленно начать торговлю. Вот только, не хотелось мне этого делать. Надоело. Кроме того, я знал, что независимо от желания Шеттера, я все равно отправлюсь проверить остался в живых оборотень или нет. Так к чему весь этот театр?

Деньги? Да, это немаловажно. Для меня, сейчас, они имеют большое значение. И любой другой на моем месте, наверное, не упустил бы возможность сорвать с клиента несколько лишних сотен инфобабок.