— Своею жизнью заплатить! — с пафосом добавил Грендель.

— Во-во, — мрачно ухмыльнулся Беовульф. — Это я и имел в виду.

— Ну что ж, господа, прекрасно, — улыбнулся Дубов. — Если я вас правильно понимаю, вы поддерживаете мой план и готовы принять в нем участие. — При этом заклятые друзья закивали головами. — В таком случае нам пора в путь.

— Как? Прямо сейчас? — опешил Грендель.

— Да. Это как-то того… — пробурчал Беовульф.

— Увы, господа. — развел руками Дубов. — Время не терпит. В нашем распоряжении чуть более суток. Поэтому надо выходить рано утром. Если вы, конечно, не передумали.

— Я готов, — выпятил впалую грудь Грендель.

— А чего там… — махнул рукой Беовульф. — Пошли! Только почему такая спешка?

— Дело в том, что князь Григорий уязвим только один день в году, — объяснил Василий. — Точнее, одну ночь. И эта ночь — следующая. Подробности я расскажу по дороге, а теперь надо подумать о том, как нам обеспечить себе свободу действий. Господин Беовульф, как насчет того, о чем я вас просил?

— Мои люди проследили, куда они сбежали, — самодовольно кивнул Беовульф. — Ну, та дама и ее прислужник.

— И куда же?

— В Белую Пущу, к этому вурдалаку Григорию! И как я мог в нее втрескаться, ума не приложу.

— A я тем более в полном недоумении, — меланхолично вздохнул Грендель.

Король Александр и Надежда Чаликова сидели в потемках и прислушивались к мертвому молчанию, царящему в королевских покоях. Не было слышно даже мурлыканья Уильяма. Когда им стало невмоготу слушать зловещую тишину, Александр вполголоса предложил:

— А действительно, Наденька, что это мы тут сидим, будто в рот воды набравши? Если особо не шуметь, то можно и поговорить.

— Да, пожалуй, — также вполголоса согласилась Надя. — Знаете, Ваше Величество, когда вы давеча за обедом читали стихи Касьяна, то я наблюдала буквально за каждым.

— Ну и как? — заинтересовался король.

— Никакого результата. Во всяком случае людоед, если он один из ваших поэтов, ничем себя не выдал. Разве что… — Надя замолкла.

— Ну, договаривайте, — шепотом поторопил ее Александр. — Если вам что-то показалось, то не таите.

— Мне показалось, что донна Клара… Ну, в общем, она как-то странно на вас глядела. Я бы об этом и не вспомнила, если бы не ее выпрыги за ужином. — ну, когда она заявила, что, мол, ежели людоед к ней заявится, и все такое прочее.

— Ну, это она просто от страха, — вздохнул Александр.

— А если донна Клара таким образом пыталась отвести от себя возможные подозрения? — предположила Надя.

— Все может быть, — не стал спорить король. — А что это вы, Наденька, за обедом мне сказали, что людоед не из поэтов? Ну, оттого что он Касьяна съел, а его стихи не взял.

— Знаете, Ваше Величество, по зрелому размышлению я пришла к выводу, что это, пожалуй, не совсем так. Поэты действительно живо интересуются стихами, но с одним уточнением — своими. Но отнюдь не чужими, особенно если они не хуже твоих собственных. А то, что писал Касьян, на мой взгляд, это все-таки настоящая поэзия, хоть и не без недостатков.

— Нечто подобное я и собирался вам сказать, — ответил Александр.

В темной комнате вновь повисло зловещее молчание.

— Ваше Величество, — вновь заговорила Надя, — из разговора с летописцем господином Пирумом я поняла, что вы, кроме всего прочего, являетесь прямым потомком князя Феодора Шушка. Ну, тестя королевича Георга.

— Да, это так, — согласился король. — Более того, и в последующие сто с чем-то лет, до прихода князя Григория, ново-ютландские короли несколько раз женились на княжнах из Белой Пущи, и наоборот.

— Это значит, что при определенном стечении обстоятельств вы могли бы занять княжеский престол в Белой Пуще? — деланно равнодушным тоном спросила Чаликова.

— Что за глупость! — удивился король. — Там уже есть свой князь, да и на что мне это вурдалачье царство?

— Да, но если с князем Григорием что-то случиться, то занять престол будет некому — ведь никого из Шушков не осталось…

— Нет-нет-нет, и слушать не желаю! — решительно перебил Александр. — Если вы с боярином Василием и впрямь решились извести князя Григория, то я вам мешать не буду, но меня от ваших замыслов — увольте!

— Ну что вы, Ваше Величество, избави меня боже вмешивать вас в наши дела, — поспешно ответила Надежда. — Но хоть чисто отвлеченно поговорить о престолонаследии все-таки можно?

— Ну, отчего ж не поговорить? — мгновенно успокоился король. — Поговорить можно. И даже нужно. А то заснем тут и не заметим, как нас… гм… ну, вы, Наденька, понимаете. Да, так вот насчет престолонаследия. Если продолжить вашу мысль, то я мог бы наследовать чуть ли не всем королевским, княжеским и прочим престолам Европы. Ведь Ютландский королевский двор, откуда изгнали Георга, находился в родстве со многими августейшими семьями. Ну а сейчас у нас, конечно, все по-другому. Вернее, так же, но только в местных мерках.