— Кто такие? — перебил Виктор.

— По ихним словам, из Царь-Города. Боярин Василий и его прислужник. — Проговорив это, князь осекся под пристально-негодующим взглядом Виктора.

— Не хватало нам еще вконец испортить отношения с Царь-Городом, — зло проговорил он. — Опять вы превышаете свои полномочия. Немедленно выпустить, извиниться и пригласить ко мне, вам понятно?

— Ну, выпустить-то недолго, — протянул Длиннорукий, — да ведь опять начнется то же, что всегда: они попросят приема у короля, а я должен буду им врать, будто Его Величество захворал и поправляет здоровье в Ипатьевской усадьбе. И едва выздоровеет, то вернется во дворец и вас примет.

— A вот этого не надо, — покачал головой Виктор. — Вашим, именно вашим людям было поручено сторожить Его Величество, не выпуская за пределы его покоев, но при этом обращаться с ним, соблюдая всяческое почтение. A вы что же?

— Да не виноват я! — замахал князь короткими толстыми ручками, отчего едва не смахнул на пол тарелку своего соседа, Соловья Петровича. — Это все наемники, напились впьянь и упустили Его Величество.

— Ваши наемники, князь, ваши, — подчеркнул Виктор. — И у вас, и у них достало ума только на то, чтобы сместить с престола моего дядю, а потом ваши господа наемники, извините, просто впали в запой и в мелкое воровство.

— Ну, это не совсем так, — попытался было встрять Длиннорукий, но Виктор его даже не слушал:

— Пьют, воруют и не дают прохода девушкам! A ваши хозяева в Белой Пуще обещали помощь — и ничего!

— Наши, принц, — не остался в долгу Длиннорукий, — наши хозяева. Мы с вами в одной упряжке!

— Знал бы, чем все это обернется, ни за что не стал бы с вами связываться, — проворчал Виктор. — Ну ладно, довольно пустых разговоров. Кажется, я велел вам освободить боярина Василия из-под стражи и препроводить сюда.

— Всех перережу! — неожиданно возопил Петрович. В продолжение завтрака он постоянно подливал себе вина и сейчас уже находился изрядно «на взводе». — Угнетатели трудового народа, зажравшиеся коты, мать вашу!..

Длиннорукий незаметно ткнул его вилкой в бок, и Петрович мгновенно замолк. A дама в черном платье, сидевшая по другую сторону стола рядом с неким невзрачного вида господином, лишь тихо процедила:

— Придурки!

— Петрович, ты слышал приказание Его Высочества? — нарочито громко, чтобы замять выходку своего напарника, произнес Длиннорукий. — Иди и приведи!

Бывший Грозный Атаман с трудом встал из-за стола и, слегка пошатываясь, двинулся к двери. При этом он что-то бормотал о богатеях, пьющих кровь бедного люда. Виктор лишь покачал головой, но ничего не сказал. Князь же Длиннорукий, похоже, был настроен куда более словоохотливо:

— Беда в том, Ваше Высочество, что вы действуете очень уж нерешительно. Вот и Анна Сергеевна то же скажет. — Князь оборотился за поддержкой к даме в темном, но та презрительно молчала, брезгливо ковыряя вилкой в тарелке.

— Ну вот и я говорю, — нимало не смутясь, продолжал Длиннорукий, — вам следовало бы держать вашего почтенного дядюшку где-нибудь в подвале, да впроголодь, тогда бы он никуда не убежал, а быстро подписал указ о собственном отречении.

— По состоянию здоровья, — неожиданно подал голос доселе молчавший сосед Анны Сергеевны.

— Ну я и говорю, — еще более воодушевился князь, — по состоянию здоровья, а господин Каширский как лекарь объяснил бы, по какому именно состоянию, и были бы вы, Ваше Высочество, уже не Вашим Высочеством, а Вашим Величеством…

Виктор хотел было что-то возразить, но лишь с досадой вздохнул — подобного рода споры повторялись изо дня в день, все доводы были многократно высказаны, а словам Виктор предпочитал дела. C делами же все обстояло далеко не лучшим образом.

A Длиннорукий, известный своею многоречивостью, никак не мог успокоиться:

— Опять же насчет боярина Василия. Что бы вы ни говорили, Ваше Высочество, а это, судя по всему, тот самый боярин Василий, что вкупе со злодеями Беовульфом и Гренделем загубил нашего благодетеля и отца родного князя Григория, и если это так, то его ждет справедливый народный суд в Белой Пуще!

Виктор не выдержал:

— Господин Длиннорукий, позвольте вам напомнить, что боярин Василий — полномочный посланник царя Дормидонта, ссориться с которым в мои намерения отнюдь не входит. — И, не давая князю себя перебить, продолжал: — К тому же в вашей Белой Пуще обретается некто Херклафф, которого в Новой Ютландии ждет справедливый суд за съедение трех человек вот в этом самом замке. Так что давайте не будем!

Длиннорукий собрался уже что-то ответить, но тут в трапезную влетел Петрович. Вид у него был совершенно обескураженный.