Виктория не любила глупые розыгрыши, поэтому нахмурилась, повернулась к мужу и спросила:

— Это и есть твой подарок?

— Да, — коротко отрезал Хорьковский, — это мой тебе подарок.

Лицо магната напоминало каменное изваяние — такое же холодное и неподвижное. Вике подарок не понравился, висящего на дыбе человека она не знала.

— А кто это? — спросила она.

— А ты не узнаешь? — ледяным тоном поинтересовался магнат. — Хорошо, я напомню тебе кто это! Это Владик, твой любовник с которым ты забавлялась сегодня в тренажерном зале, когда я тебе звонил!

— Какой Владик? — храня спокойствие спросила Виктория. — Ты о чем?

— Не прикидывайся, — зло бросил муж, — ты всё прекрасно поняла. И с этим ничтожеством ты мне изменяла?

— Я не пойму тебя, милый, — ответила Вика и попыталась прижаться к мужу. — Ты что — меня в чём-то подозреваешь? Я никогда тебе не изменяла! Я не знаю никакого Владика, мой единственный любовник — это ты!

Но Хорьковский впервые в жизни оттолкнул любимую жену от себя — он не сдержался и даже треснул кулаком по стене гаража. Виктория вздрогнула от испуга, муж раньше не позволял себе при ней давать волю чувствам, храня железную выдержку и спокойствие. Она пригляделась на всякий случай к висящему на дыбе. Но это был определенно не Владик, уж Владика бы она сразу узнала. Пленник на дыбе шевельнулся, скрипнул от боли, но нашел в себе силы произнести:

— Я не Владик, меня зовут Матвей Спичкин, я телеведущий!!!

Вика, которая была поклонницей известного телеведущего, посмотрела внимательно на существо, болтающееся на дыбе. Но на Спичкина этот человек не был похож, во-первых, потому что лишился копны своих популярных зеленых волос, во-вторых, из-за отсутствия козлиной бороды и перстней на пальцах, а в-третьих, потому что лицо его сильно подпухло и посинело, покрылось кровавыми ссадинами. Вика, которая обожала Матвея Спичкина и его передачи — и-то его не узнала, и не поверила ему, потому что даже голос Спичкина изменился до неузнаваемости — бодрые и веселые нотки человека оптимистичного из его интонации были как резинкой стерты.

— Я не знаю в чем ты меня подозреваешь и кто наклеветал тебе на меня, — обиженно произнесла Вика, снова переводя взгляд полный уверенности в своей правоте, на мужа, — но знай, что ты очень больно обидел меня, потому что я всегда была верна тебе и никогда не изменяла! Ты что решил меня таким вот способом проверить? Поставить перед фактом? Притащил какого-то бомжа, повесил его тут? Зачем? Скажи, зачем?

В душе Хорьковского зародилось смятение — а вдруг и правда Алмаз что-то напутал или просто захотел выбить его из колеи, а он в порыве ревности наделал глупостей?

— Я не бомж, я телеведущий Матвей Спичкин… — опять подал голос пленник.

— Заткнись! — в два голоса прикрикнули на него и Виктория, и Хорьковский.

Им нужно было по косточкам разобрать сложившуюся ситуацию. Виктория поступила по-женски правильно, сыграла беспроигрышным козырем — она зарыдала, отвернувшись к стене. Плечики её тряслись, фигурка вздрагивала и Хорьковский понял, что потерять её для него означает лишиться очень многого — в прямом и переносном смысле — ведь при разводе состояние придется делить напополам.

— Ну-ну, — произнёс Хорьковский, успокаивающе положив руки на плечи жене.

Она тряхнула плечами и скинула его руки. Теперь вроде бы как сам магнат остался виноват — поверил гнусному навету на верную жену. И тогда Спичкин решился на последнюю попытку, чтобы его узнали, он напрягся, собрал все силы в кулак и бодрым голосом ночного ведущего затараторил:

— Доброй ночи, доброй зимней ночи, дорогие мои неспящие радиослушатели! За окном идет снег, у нас идет эфир, с вами сегодня до утра ваш любимчик — Матвей Спичкин!

С этого спича известный радиоведущий всегда начинал свой ночной эфир и спич этот навяз в ушах у всех, кто слушал его передачи. Виктория узнала его голос, перестала плакать и повернула голову.

— Заткнись, полудурок! — приказал Матвею магнат.

Но Виктория еще раз внимательно пригляделась и увидела в опухшем и посиневшем лице знакомые черты известного телеведущего. А голос, который она услышала, не мог быть подделкой — нота в ноту звучало. Вариантов могло быть только два — либо на дыбе висел Матвей Спичкин, либо известный пародист Максим Галкин. Но на Галкина избитый субъект был совсем не похож и Виктория убедилась, что это и есть её любимый телеведущий. Она не удержалась и хлопнула в ладоши. Определенно ей везло в последнее время на встречи со знаменитостями. Только вот представали они перед ней всё больше в непрезентабельном виде.

— Мама моя! — с удивлением произнесла Вика. — Да ты и правда Матвей Спичкин!

Она наконец-то признала его.

Владик возвращался домой с початой бутылкой импортного пива в руке в настроении бодром и веселом, немного поддатом с виду слегка потрепанном, но с жизнерадостной маршеобразной песней в душе, а иначе как — ведь только прибыв, он зацепился в столице по полной программе: жильем в первый же день обзавелся у родни в хорошей квартирке почти в центре, работу нашел не пыльную и весьма денежную. И опять же, сразу же любовницу ему счастливый случай подкинул богатую. Мало того, что она с ним время проводит, так еще и денег ему подкидывает за раз столько, сколько за сколько он на поганой автомойке месяц должен пахать.