— А я и сейчас тебе ничего говорить не буду! — рассердилась Катрин, оскорбленная тем, что оказывается никто никакой роли в серьезном кино и не думал предлагать, а она уже всем растрепала. — Придурок какой-то, я пошла!

Она резко поднялась с кресла, но Краб тоже вскочил, не дал ей уйти, ухватил за кисть руки. Она взвизгнула, взглянула на охранника и он как по команде кинулся на Краба. Хотел схватить его за грудки и стукнуть о стену, но нарвался на сильный удар кулаком в переносицу, от которого помутнело в голове. Охранник отшатнулся назад, схватился за нос и плюхнулся на задницу. Катрин увидела как легко фиктивный продюсер справился с вышибалой и решила не вырываться, чтобы он не дай бог, не попортил ей руку.

— Отпусти, я не уйду, — попросила она, — синяки же будут, как я буду сниматься?

Краб послушался, отпустил, но она его обхитрила — бросилась к двери, распахнула её и заскочила внутрь. Попыталась захлопнуть за собой дверь, но Краб успел поставить ботинок, Катрин отпустила ручку двери и забежала в студию. Краб зашел за ней.

Студией в полном смысле этого слова назвать помещение, которое увидел Краб нельзя было — диван, ширма, облезлые стены камера и пара выключенных приборов света на высоких стойках. На диване вальяжно раскинув ноги восседали пара мускулистых парней в шортах и с обнаженным торсом, попивая минералку из пластиковых бутылок, видеоператор ковырялся в камере, бородатый режиссер листал сценарий.

— Помогите, это маньяк! — крикнула Катрин, прячась за диван.

— А чего охрана, где охрана? — засуетился режиссер.

— Он в коридоре лежит на полу!!! — выкрикнула Катрин из-за дивана. — С разбитым носом!

Режиссер и съемочная группа сразу же поняли, что охранник не сам себе нос разбил.

— Я частный сыщик, мне нужно задать несколько вопросов вашей актрисе, — вежливо, но доходчиво пояснил Краб, — вы не оставите нас на минутку наедине?

Охранника через открытую настежь дверь в коридор все присутствующие в студии отлично видели. Он сидел на полу у стены, всхлипывал и утирал хлещущую из носа кровь рукавом. Атлет-охранник, который очень гордился тем, что с пяти лет занимается карате, теперь был лучшим аргументом для порнографов не вступать в спор с «частным сыщиком».

— Дайте ему по физиономии, — крикнула Катрин, высунув голову из-за дивана и подтолкнув двоих мускулистых жеребцов вперед, — выкиньте этого отсюда вон!

— Больно надо, — лениво сказал один, опасливо косясь на Краба, — сама со своими проблемами разбирайся, нам за это не платят!

— Мне рисковать организмом нельзя, я им работаю, — сказал второй, — мне никто больничный не выпишет.

— Ах вот вы какие!!! — возмутилась Катрин.

— Да, мы такие! — в два голоса заявили актеры порнобизнеса, встали с дивана и направились к выходу.

Режиссер и видеоператор тоже ретировались, прикрыв за собой дверь и оставив Краба наедине с Катрин. Она, видя, что все её злобно предали, хмыкнула, вылезла из-за дивана и улеглась на него, закинув ноги на спинку и сказала:

— Меня менты по наводке Элиной матери уже спрашивали обо всем. Да только у меня алиби, я в эту ночь стриптиз танцевала в клубе, меня там сто человек видело.

— Грани твоих талантов не имеют предела, — сказал Краб, — а не упоминала ли Эля в вашем разговоре о своем любовнике, который должен был придти к ней в ночь убийства? Ты же наверняка знаешь кто он такой, этот любовник, не могла тебе Эля о нём не рассказать?

— У неё любовников было, как у дурака махорки, — ответила Катрин, — пока Спичкин горло драл на радио, к ней кто только в гости не захаживал. Не знаю я ничего! Ничего мне Эля в тот вечер не сказала! Я так думаю, что её сам Спичкин и задушил утром, когда узнал, что она ему изменяет!!!

Краб заметил, что актриса тела врет ему, знает что-то, но не хочет говорить. Он подошел к прибору света, щелкнул тумблером, яркие лучи залили диван с лежащей на нём Катрин, Краб пошел ко второму прибору, включил и его, Катрин присела на диване, запахнула свой халатик и прищурилась от яркого света.

— Одна моя знакомая, тоже, кстати, актриса, — начал рассказывать Краб, — постоянно всем врала, врала и врала, всех обманывала. Её что спросят, а она врет. А у других от этого её вранья сплошные проблемы возникали. И вот однажды другому моему знакомому её вранье сильно надоело и он не сломал ей нос и не выбил передние зубы. На этом её карьера актрисы закончилась.

— Так зубы ж можно вставить и нос выправить, — хмуро ответила Катрин.

— А не легче ли изначально не врать? — спросил Краб.

Катрин, какой бы она пустышкой не была, но намек его поняла, потому вздохнула шумно и ответила:

— Ну, вроде как припоминаю, что Эля говорила, что Кику ждала в этот вечер…

— Вот видишь, — кивнул Краб, — знаешь ведь, а молчишь! Как раз и в Элином телефоне звонок Кики сохранился. А кто она такая эта Кика?