Арсений Павлович до этого с чувством превосходства сидевший в кресле попытался было подняться, но его остановил хриплый голос Арбуза:

— Сиди на месте, падла!

Он уже успел схватить с пола свою «Беретту» и держал ее в правой руке, левой закрывая кровоточащую рану плеча. Арсений Павлович опустился на свое место.

— Вы нажили себе крупные неприятности, — с ноткой презрения сказал он.

— Неприятность — мое второе имя, — грубо ответил ему Арбуз, — а твое второе имя говно.

— За говно тоже ответишь, — огрызнулся генеральный директор лежащего на полу без движений Бутмана.

Арбуз, целясь в голову Арсения Павловича, подошел к нему и с размаху ударил рукояткой пистолета по голове. Генеральный директор не успел закрыться, голова его мотнулась в сторону и он обмяк в мягком кожаном кресле.

— А ты, горилла, — обратился Арбуз к оставшемуся в живых телохранителю, которого Антон держал под прицелом, — бери на плечи бухгалтера и неси к нам в машину.

Тот подчинился и потащил недвижимого Бутмана к выходу.

— Ты его убил? — спросил Антон Сергеевич у Арбуза, кивнув на Арсения Павловича.

— Нет, оглушил только, — ответил Арбуз и тыкнул стволом пистолета в окровавленного телохранителя, лежащего на полу, — а ты этого ты вовремя «снял», спасибо, братан, спас меня. Он бы меня второй пулей точно убил бы!

— Меня чего-то мутит, — сказал Антон, он и правда побледнел до зеленоты, — я никогда в людей не стрелял до этого случая.

— А это тебя твои гены родителей профессоров «мутят», — усмехнулся Арбуз, — и дедушки партийного функционера гены «мутят». Они тоже по людям стрелять привычки не имели. Хотя насчет дедуси я не уверен. Он в тридцать седьмом году чем занимался?

— Не знаю я, — ответил Антон.

— Эй, — обратился к раненому телохранителю Арбуз, — ты живой?

— Живой, — ответил тот, тяжело дыша.

— Не подыхай, — сказал Арбуз, — мы тебе сейчас скорую вызовем. Только ты про нас ничего не говори, ладно?

Телохранитель кивнул. Его рана сильно кровоточила. Антон Сергеевич и Арбуз вышли из офиса и спустились вниз по ступенькам к выходу из офиса вслед за телохранителем Арсения Павловича, который тащил на своих широких плечах в машину полуживого бухгалтера Бутмана.

Слива приказал Дизелю остановиться возле какого-то полуразвалившегося пустого деревянного дома далеко за пределами Москвы, когда нормальных жилых строений в округе уже не стало видно. Они вдвоем вытащили из багажника несчастного помятого депутата, который больше в эти минуты походил на бомжа, чем на опереточного осанистого мистера Икс. Седые волосы его были всклокочены, как у панка, а лицо перемазано маслянистой грязью. Но в глазах отражалась решимость — чувствовалось, что этот человек духом не сломлен, а значит — опасен. Привык к депутатской неприкосновенности.

И тогда, чтобы сломить его дух Слива с размаху ударил слугу народа поддых кулаком и потом некоторое время пинал его извивающееся тело ногами в пыли дороги. Дизель во время экзекуции зажмурился и стоял, как оловянный солдатик, вытянув руки по швам. Когда вся депутатская неприкосновенность седовласого рассыпалась на части и потерялась в мокрой грязи дороги, Слива за шиворот поднял его с земли и спросил:

— Кому звонить насчет тебя, чтоб денег мне дали?

— П… м… б… — шевелил разбитыми в кровь губами депутат и всхлипывал.

Давно его никто так не мутузил. Дизель осторожно спросил:

— Может быть я поеду уже, а?

— Вали и рот на замок, понял? — пригрозил ему обрезом Слива.

Дизель сорвался с места, как спринтер, нырнул в свою машину, развернулся на месте и умчался в сторону Москвы.

Уже вечерело. Сгущались сумерки. Слива привез депутата сам не зная куда, потому что плана никакого у него не было — он действовал под властью мгновенного импульса и не думал что он будет делать с депутатом дальше. Полуразвалившийся домик ему понравился, но оставаться в нем намерения у Сливы не было, потому что он знал — как только Дизеля менты возьмут за жабры, а это произойдет непременно — он сразу расколется. Депутата нужно было спрятать где-то в другом месте, посадить его в подвал какой-нибудь или погреб, а потом уже начинать договариваться насчет выкупа. Депутат смотрел плачущими глазами вслед уезжающей машине и понимал, что теперь жизнь его находится в руках этого сумасшедшего типа.

— Пошли, придурок! — приказал Слива и толкнул депутата в спину обрезом.

Тот не удержался на ногах и упал. Вокруг не было ни души, помощи ждать было неоткуда. Депутат пополз по дороге к обочине.

— Вставай, ты черепашка, — приказал Слива и пнул депутата по ребрам.

Тот поднялся шатаясь. Вдалеке на опушке леса виднелось в сумерках какое-то техническое строение и Слива решил отвести депутата туда. Они пошли по густой траве, седовласый всхлипывал, идя впереди Сливы под дулом обреза. Он думал, что его ведут убивать.