Шрифт:
– Ты видишь огни в гавани?
– Да.
– Ты думаешь, яхта мистера Друтера уже прибыла?
– По-моему, он появится завтра утром в самый последний момент.
– А мы сможем обручиться без него? Он ведь наш свидетель. Может, у него на яхте сломался двигатель или корабль попал в шторм, – да мало ли что могло случиться в открытом море.
– Думаю, мы прекрасно обойдемся и без него.
– Ты уверен, что все образуется, правда?
– Конечно. Мисс Булен все предусмотрела. Завтра в четыре часа.
– Я уже охрипла от крика, а ты, милый? Перейди на другой балкон.
Через гостиную я перешел на другой балкон. Она продолжила:
– Вероятно, завтра мы будем завтракать все вместе: ты, я и твой Гом.
– Если он успеет на завтрак…
– Вот была бы потеха, если бы он не успел, если бы он немного опоздал… Мне очень нравится этот отель.
– Думаю, что у нас хватит денег дня на два, не больше.
– Забудь про все эти ужасные счета. Не обращай на них внимания, – сказала она, потом добавила: – Но все-таки это не так весело, как жить в грехе. Интересно, у того молодого человека, видимо, много долгов?
– Мне хочется, чтобы ты забыла о нем.
– О, мне он абсолютно безразличен, милый. Мне не нравятся молодые ребята, – она задумалась. – По-моему, я склонна относиться к тебе, как к отцу.
– Черт побери, Кэри, – обиделся я. – Не такой уж я и старик!
– Нет, ты старый, – настаивала она. – Половая зрелость начинается в четырнадцатилетнем возрасте.
– В таком случае через пятнадцать лет после этой ночи ты можешь стать бабушкой.
– После сегодняшней ночи? – нервно переспросила она и сразу же смолкла.
Еще один фейерверк взорвался в небе.
– Вот оно, твое «огненное колесо», – сказал я.
Она подняла голову и безразлично посмотрела на огни фейерверка.
– О чем ты теперь думаешь, Кэри?
– Странно, – заметила она. – С этого времени мы собираемся жить вместе многие годы. Милый, как ты думаешь, у нас хватит с тобой тем для разговоров?
– Мы ведь с тобой будем не только беседовать.
– Милый, я говорю серьезно. Есть ли между нами нечто общее? Я совершенно ничего не понимаю в математике. Я не понимаю поэзии, которой ты восхищаешься.
– Тебе этого совсем и не нужно… Ты сама – поэзия.
– Нет, право же, я говорю серьезно.
– Мы еще не исчерпали всех тем для разговоров, а мы ведь с тобой еще совсем ничего не делали, только все говорим и говорим.
– Будет ужасно, – сказала она, – если мы с тобой сделаемся обычной семейной парой. Ты понимаешь, что я имею в виду. Ты все время будешь копаться в своих бумагах, а я буду вязать.
– Ты ведь даже не умеешь вязать.
– Ну, тогда буду раскладывать пасьянс. Или слушать радио. Или смотреть телевизор. У нас никогда не будет телевизора, правда, милый?
– Никогда, – пообещал я.
Ракеты в небе постепенно гасли, наступило долгое молчание. Я отвел взгляд от огней в гавани. Она сидела на корточках на полу, опершись головой о разделявшую нас стенку, и крепко спала. Наклонившись, я дотронулся до ее волос. Она мгновенно вскочила.
– О, какая же я глупышка – задремала.
– Пора уже ложиться спать.
– Нет, правда, я совсем не хочу спать.
– Ты ведь сама сказала, что задремала.
– Это свежий воздух. Так приятно на свежем воздухе.
– Тогда переходи ко мне.
– Хорошо. А разве можно? – нерешительно спросила она.
– Зачем нам эти два балкона?
– Не знаю.
– Переходи сюда.
– Я перелезу.
– Нет. Не надо… Ты можешь…
– Не спорь со мной, – отрезала она. – Я уже тут.
Наверное, когда утром пришли убирать наши комнаты, то подумали, что мы сошли с ума: три постели на двоих – и ни на одной из них никто не ложился спать.
7
Позавтракав, мы поехали на такси в мэрию – я хотел убедиться, что мисс Булен ничего не напутала. Но все оказалось в порядке: брачная церемония должна состояться ровно в четыре часа. Нас попросили не опаздывать, потому что регистрация следующего брака назначена на четыре тридцать.
– А не зайти ли нам в казино? – спросил я у Кэри. – Теперь, когда все улажено, мы можем позволить себе истратить, скажем, тысячу франков.
– Давай сперва заглянем в порт и убедимся, что Гом еще не приехал.
Мы спустились по лестнице, которая напоминала мне Монмартр, если не принимать во внимание то, что все вокруг было такое блестящее, чистое, новое, а не серое, древнее и историческое.
И всюду напоминали о казино: в книжных магазинах продавали системы игры в конвертах, на которых было написано: «2500 франков – гарантированный выигрыш каждую неделю»; в магазинах детских игрушек торговали маленькими столиками для игры в рулетку; в табачных лавках были выставлены пепельницы в виде рулеточного колеса; даже в магазинах женских товаров были шали, украшенные цифрами и надписями: промах, чет, нечет, красное, черное.