– Добрый день, донна Магдалена, – поздоровался юноша. – Вы ведь не возражаете, если я представлю вам двух дам, которые хотели бы снять у вас комнаты?

Магдалена наклонила голову, подошла к Эльке, вперила в нее взгляд. Шрепп поежилась, Магдалена точно читала ее мысли. Колдунья взяла ее за руку и произнесла глубоким контральто:

– Не беспокойся, с твоей кошкой все в порядке.

Шрепп оторопело уставилась на Магдалену. Она ведь на самом деле в тот момент почему-то подумала о своей кошке, которая осталась в Гамбурге под присмотром ее напарника Йохана. Но откуда Магдалена узнала? Или это всего лишь стрела, которая по случайности попала в цель? Ведь Магдалена поняла, что Эльке – иностранка, наобум брякнула про кошку, и шансы, что она смутит незнакомого человека своим якобы пророческим даром, примерно один к двум или даже один к полутора.

Магдалена же тем временем изучала Николетту. Внезапно в лице бабки что-то дрогнуло, она снова улыбнулась, обнажив большие и на редкость крепкие зубы. Магдалена положила Николетте на плечо руку и сказала:

– Ты должна была рано или поздно приехать сюда. Это знак небес. Они тебя ждут!

– Кто? – встрял в разговор любопытный Мигель, но колдунья, повернувшись к нему, гаркнула: – Спасибо тебе, сын мой! Приходи сегодня вечером, я отсыплю тебе тапиоки.

А затем, обращаясь к Эльке и Нико, добавила:

– Проходите, я рада вам. И не беспокойтесь, в моих комнатах нет ос и сороконожек!

Эльке, не понимая, откуда бабка узнала и про это, последовала за Магдаленой внутрь особняка. На улице, где палило утреннее солнце, было жарко, в помещении же царила прохлада. Комнаты располагались на втором этаже: просторные, большие, благоустроенные. К каждой прилегала своя ванная, и Эльке, бросив взгляд на белоснежный кафель, устыдилась мысли о том, что из слива могут вылезти противные сороконожки.

Цена была просто смешной. При этом Магдалена позволила постоялицам пользоваться громадной кухней, расположенной на первом этаже, и все это входило в стоимость комнат. Эльке даже заподозрила, что бабка почему-то хочет, чтобы они остались у нее, но та зыркнула на нее столь сурово, что Шрепп прикусила язык. Та что, телепатка?

– Ключей я вам не даю, – заявила Магдалена, – но они вам и не нужны. Я все время дома, так что можете приходить и уходить в любое время. И запомните: то, за чем вы приехали, ждет вас. Мы ждем вас!

Она повторила загадочную фразу. В сопровождении Мигеля комиссарши покинули дом колдуньи. Портье, которого явно что-то мучило, вдруг спросил:

– А правда, что вы приехали к нам из-за убийств?

И, не дожидаясь ответа, почтительно присвистнул. Заметив в глазах подростка азарт, Николетта ответила:

– Да, и ты – первый подозреваемый!

Портье закашлялся и в смущении уставился на комиссаршу.

Николетта продолжила:

– Ты сослужишь полезную для общества службу, Мигель, если покажешь нам, во-первых, где живет твой хозяин дон Пруденсио Ногера, и во-вторых, – укажешь путь к монастырю.

– А это надо для расследования? – загоревшись, прошептал Мигель. – Как круто, слава богу, что грохнули этих монахинь! И старика Хорхе, говорят, сегодня ночью нашли в луже крови. Вот это да! Прямо как в американском триллере!

Неподдельная восторженность молодого человека, который радовался тому, что Санта-Кларита стала ареной смертоубийств, насмешила Эльке. Что ж, она сама родилась не в городе, а в крошечной деревушке, даже хуторе, в Шлезвиг-Гольштейне на самой границе с Данией. Там даже почетная смерть соседской курицы от старости была событием недели, а улетевшее во время урагана нижнее белье соседей, которое приземлилось на крыше дома родителей Эльке, стало темой для разговоров на весь следующий год.

– Если я могу вам помочь, то говорите, – продолжал Мигель. – Я умею так подслушать, что никто и не заподозрит, что я рядом. Или вот, например, эти американские археологи, или кто там они на самом деле...

Он привел их к большому дому с колоннами, в котором обитал глава местной администрации дон Пруденсио Ногера. Эльке отметила, что особняк выделяется среди прочих своей красотой и размерами. У мэра явно водятся деньги.

– Что за археологи? – спросила Николетта, а Мигель кивнул на параллельную улицу: – Да вот они, собственной персоной. Я многое знаю, меня же, портье, обычно не замечают, а вот я подмечаю многое. Зовут их Саманта и Виланд Бейкеры. Он, кажется, из Германии...

Эльке с любопытством посмотрела на соотечественника и его американскую супругу. Мужчине было порядком за пятьдесят, он, когда-то рыжий, теперь был почти лыс, только за ушами сохранились жалкие пряди огненных волос. Он был облачен в шорты и майку, причем не защищенные от солнца руки и ноги и даже обширная плешь были поразительно багрового цвета. Судя по всему, немецкий археолог склонен сразу же обгорать на солнце, но это его не волновало. Глаза его скрывали зеркальные солнцезащитные очки.