— Кто… ты? — прохрипел я.

— Боль… Готов ли ты принять эту боль, Третье Дитя? — проигнорировала женщина мой вопрос. — Ведь таков удел Пилотов Евангелионов — причинять боль себе и другим. Готов ли ты принять это?

Я зажмурился от пронзившей моё тело огненной вспышки. Лицо искривила гримаса страдания.

— Это ещё не предел, — печально произнесла незнакомка. — Возможно, когда-нибудь тебе придётся заплатить за победу высшую цену. Такова судьба, такова жизнь…

Плевать.

«Настоящая жизнь — вот она. Я хочу жить по-настоящему, пускай и недолго».

— Пускай… — прохрипел я.

— Любой бой может стать для тебя последним, — продолжал голос. — Но если ты откажешься от пилотирования, то проживёшь свою жизнь в мире и покое. Иначе каждый твой шаг будет оплачен кровью. Твоей кровью.

— Всё равно… я… принимаю… эту… жизнь! — словно бы помимо моей воли вырвались слова.

— Хорошо, — после долгого молчания произнесла женщина. — Ты всё-таки сделал выбор.

— Выбора? Не было выбора…

— Нет, — возразила мне незнакомка. — У тебя был выбор. Ты мог отступить… Но не стал этого делать. Это хорошо — теперь у нас наконец-то появился шанс.

— О чём… ты?

— Неважно. Наше время истекает — тебе пора возвращаться. Ты ещё не закончил одно дело.

— Какое де…

Вспышка.

—…Пилот пришёл в сознание!..

Голоса. Чужие и бесконечно далёкие. Угасающая пульсация боли.

—… Ещё обезболивающего! Живее!..

— Майор, его сердце может не выдержать…

— Уровень синхронизации падает!..

— Без обезболивающего он умрёт от болевого шока. Я приказываю — вколите ему ещё!

— Есть…

— Мисато, ты понимаешь, что делаешь?

— Прекрасно понимаю, Рицко, — жёстко ответила Кацураги. — Рей, быстрее вытаскивай его оттуда.

— Есть.

В глазах по-прежнему кромешная темнота. Я ощутил, как моё ставшее словно бы ватным тело куда-то потащили. Боль постепенно отступала, на её место приходило какое-то отупление и сонливость.

— Синдзи! Синдзи, ответь! Синдзи!..

— Здесь Ноль-первый… — прошептал я. — Со мной всё нормально…

— Чёрта с два там нормально, паршивец! — радостно воскликнула Мисато. — Рей, положи этого героя где поровнее — я уже выслала отряд спасателей.

— Есть, — прозвучал тихий голос Аянами. — Синдзи, как ты?

— Ничего, пойдёт, — скривил я губы в лёгкой ухмылке. — Поцарапало только немного…

— Тебя вылечат, не волнуйся.

— Да я и не волнуюсь… Подожди-ка, Рей, я попробую встать…

— Только осторожнее, Синдзи.

Зрение слегка прояснилось, хотя всё вокруг плыло и размывалось — видимо, органы зрения моей Евы получили серьёзные повреждения. Судя по всему, лежу на спине на берегу озера. Половину поля зрения занимает нависающий над головой Прототип, пристально вглядывающийся в меня единственным глазом. С трудом ворочая непослушными руками и ногами, попытался приподняться и принять сидячее положение. Вышло, честно говоря, хреново, и если бы не вовремя поддержавшая меня Аянами, наверное, упал бы обратно.

— Вот это я понимаю — знатно погуляли… — прохрипел я.

Вокруг на площади в несколько гектаров бушевал жесточайший лесной пожар. Располагавшиеся вблизи противоположного берега озера кварталы Токио-3 оказались практически полностью стёрты с лица земли. Да ещё и дохлый Ангел там вдобавок валялся…

Зрение начало внезапно обостряться, хотя в голове появился какой-то странный шум. То ли продолжает действовать дурь, которой меня обколол автодоктор, то ли Ева себе глаза регенерирует…

Так, ладно — боль ушла, а уж с накатывающим чувством эйфории я как-нибудь справлюсь… Главное — Рамиил уничтожен и всё теперь будет нормально, всё будет хорошо…

— Командир, мы уничтожили цель? — хрипло спросил я, постепенно более-менее приходя в норму. Потом, конечно, отсроченная боль вернётся, но сейчас иначе было никак…

— Мы уже выслали беспилотники, сейчас получим информацию о состоянии Рамиила, — ответила Кацураги.

— Хорошо, подождём…

— Есть данные телеметрии!..

— Что за ерунда? — послышался в эфире обескураженный голос Акаги. — Какого…

— Зафиксировано АТ-поле в районе цели! Напряжённость девяносто две единицы и продолжает возрастать! Цель подаёт признаки жизни! Повторяю, цель не уничтожена!..

У меня словно что-то оборвалось внутри.

— Млять, да сдохнешь ты или нет, урод?!— в ярости рявкнул я. Хлынувший в кровь адреналин, наложившись на действие обезболивающего (читай — наркоты), придал мне новых сил. Со стоном я рывком поднялся на ноги и нашёл взглядом лежащего на боку раненого (!) Ангела.