Я икнула. Каторжники? Ну почему я совершенно забыла школьные уроки истории? Наша учительница Антонина Михайловна подробно рассказывала о премьер-министре России Петре Столыпине, она его обожала, считала великим реформатором и, оглядываясь на дверь, шептала:

– Дети, не все царские чиновники были дураками. Многие отличались умом и милосердием. Петр Аркадьевич придумал возить уголовников к месту каторги по железной дороге, до него несчастные шли пешком через всю Россию! Один из главных людей государства позаботился о преступниках!

Отлично помню ее речи, но в каком году убили Петра Аркадьевича Столыпина? [10] Вроде это случилось в начале двадцатого века? Ладно, лучше не разбираться в том, что говорит зять Груздева, есть машина, и ее надо продать!

Антон посмотрел на часы:

– Сейчас покупатель подъедет. Лампа, большая просьба, садитесь спереди и не вставайте, пока вас не увезут!

Я потрясла головой.

– Что значит «пока не увезут»?

Антон похлопал «покойника» по крыше:

– Он шикарно ездит, но с одним условием: если около водителя кто-то сидит.

Я кивнула, но решила уточнить:

– Это я уже слышала, но не поняла, почему так происходит.

Продавец пожал плечами:

– Фиг его знает. Без разницы, главное – итог: если возле шофера никого нет, капец! Не заведется, с места не стронется. Вот, убедитесь!

Антон умостился за рулем, повернул ключ зажигания, но мотор не заурчал. Водитель похлопал ладонью по свободному сиденью.

– Устраивайтесь!

После небольшого колебания я опустилась на жесткую подушку, шофер предпринял новую попытку оживить двигатель, но не добился успеха.

– Не хочет работать, – констатировала я, – сломался!

– Вы сколько весите? – неожиданно спросил муж Наташи.

Найдется ли на свете женщина, которая откровенно ответит на столь бесцеремонный вопрос? Вот только мне приходится преувеличивать количество своих килограммов, неприлично говорить «сорок пять».

– Пятьдесят, – объявила я, – тяну ровно на полцентнера.

– В сапожках, куртке и с сумкой? – уточнил Антон.

Мне показалось, что он издевается, поэтому я довольно резко ответила:

– Ну и что?

Водитель выкарабкался из-за баранки.

– Родитель делал сиденье под нормальную женщину, примерно на сто килограммов без одежды. Хорошего человека должно быть много.

Я опешила, а Антон умчался в ракушку и вернулся с тачкой, в которой лежал чугунный блин.

– Ничего, – радостно загудел он, – сейчас утяжелитель на сиденье шваркну, вы сверху плюхнетесь. Ну-ка, пустите!

В полном обалдении я вышла наружу. Антон, кряхтя, плюхнул чугунину на кресло, набросил сверху потертый плед и велел:

– Устраивайтесь!

– На железяке? – уточнила я.

– Конечно, – кивнул продавец, – с ней вы будете весить нормально, и двигатель оживет.

Делать нечего, я снова нырнула в салон.

– Удобно? – заботливо поинтересовался Антон.

– Замечательно, – ответила я, ни на один миг не забывая, что должна выяснить, где Антон прячет Катю, и не обращая внимания на чушку, скрытую под тонюсеньким покрывалом, – никогда еще не ощущала себя столь комфортно!

Водитель повернул ключ, мотор заурчал. Я в который раз изумилась. Простите, коим образом вес седока способен повлиять на двигатель?

Антон обрадовался:

– Отлично пашет, как клоун на ярмарке. Ваша задача не вставать, пока мы с покупателем не договоримся. Если будущий владелец захочет сделать тест-драйв, поедете с ним.

– Может, лучше вы сами? – предложила я.

Антон надулся.

– Нет. Когда продавец в компаньоны набивается, это вызывает подозрения. А вот если он родную жену с чужим человеком отправил, следовательно, авто в полнейшем порядке. Супругой рисковать не станут.

– Если не мечтают от нее избавиться, – вздохнула я. – Значит, мне предстоит исполнить роль матери семейства?

– Неужели трудно? – удивился Антон. – Заодно покатаетесь. Бесплатно. Я с вас ни копейки не возьму.

– За что здесь можно брать деньги? – опешила я.

Антон начал загибать пальцы.

– Амортизация сиденья!

– Скорей уж просиживание чугуна, – не выдержала я, – хорошо, съезжу с покупателем. А как он домой отправится, если авто приобретет? Машина без груза не пожелает двигаться.