Антон внезапно замер, на его лице появилось странное выражение, он вытащил светло-голубую рубашку с рисунком из ярко-красных попугаев, желтых бабочек и цветочков, смахивающих на маргаритки. Сорочка разительно отличалась от остальных вещей. Она была веселой, даже слишком. Я не докопалась до дна сундука и не видела ее.

– Какая прикольная! – вырвалось у меня. – Наряд для отпуска.

Антон вздрогнул и зло воскликнул:

– На мой взгляд она ужасная! Ее надо выбросить!

Странно слышать такие слова от человека, который считает бережливость одной из главных добродетелей.

– Чем провинилась эта рубашка? – удивилась я.

– Отвратительная расцветка, – сказал Антон, – желудок судорогой сводит.

Меня почему-то охватило веселье:

– Не надо употреблять рубашку в пищу, тогда живот не заболит. Откуда на чердаке столько одежды?

Антон положил сорочку в сундук, тщательно закрыл его и сказал:

– Есть наряды, которые по размеру никому больше не подходят. Анна раздобрела, Михаил Матвеевич тоже потерял стройность. Клиенты часто им свои шмотки дарят. Так ты сама отдашь платье Тамаре?

Я кивнула и направилась к веревочнаой лестнице.

Тамара находилась в своей спальне, которая стихийно превратилась в филиал костюмерной, здесь повсюду висела одежда и маячили стойки с нарядами.

– Эй, кто там возиться? – закричала она, услышав резкий скрип открываемой мною двери. – Нечего топтаться. И сразу предупреждаю: одежда завизирована режиссером, никакой смены. Аксессуары и обувь вам подобрали, нечего сюда шастать и…

Тамара выглянула из-за вешалок и воскликнула:

– Лампа? Извини, я думала, кто-нибудь из девчонок притопал. Хитрые крыски! Они не знают о том, какие платья у кого на конкурсе будут, но полагают, что лично им самое плохое предложили. И ну сюда носиться и клянчить: «Тамарочка, хочу розовое! В зеленом я плохо смотрюсь! Дай длинные серьги и браслетиков побольше!»

Очень уж им победить хочется!

– Красивое платье хорошо, но ведь главное, кто его надел, – поддержала я беседу.

Тамара села на стул у стола, заваленного швейными принадлежностями.

– Ну, ты не совсем права. Конечно, все конкурсы – это экзамен. Девочки демонстрируют свои таланты, поют, танцуют, рисуют, отвечают на вопросы. Вроде как жюри выбирает спортсменку, комсомолку, умницу, и уж в последнюю очередь просто красавицу. Вот только чем больше девки в любви к Пушкину распинаются, сообщают про чтение романов Достоевского и прослушивание фуг Баха, тем смешнее. На первом месте с короной на голове всегда окажутся самые крутые сиськи, а их надо в выигрышном декольте представить. От платья многое зависит!

– Фуги Баха – это камень в мой огород? – улыбнулась я.

Тамара покраснела:

– Нет. Но знаешь, почему ты победила?

– Из-за умения играть на арфе, – не задумываясь, ответила я.

– На десять процентов, да, – согласилась Тамара, – а на девяносто из-за костюма. Остальные в платьях дефилировали, жюри на пятой участнице дремать задремало: вырезы, шлейфы, воланы. Вроде модели разные, но похожи. И вдруг!.. Шаровары! Чадра! Все проснулись и отметили эту конкурсантку. Основной принцип жизни: выделись в толпе. Знаешь, чем все конкурсы красоты хороши?

Я прикинулась глупышкой:

– Подарками от спонсоров!

Тома взяла сантиметр и начала наматывать на палец.

– Конечно, нет! Только полная идиотка может визжать от восторга, заполучив набор дешевой косметики и полупердон из крашеной мыши. В зале непременно присутствуют представители крупных модельных агентств. Жюри ерунда, там сидят непрофессионалы, мужики, которые пускают слюни при виде смазливых девушек, и какая-нибудь скукоженная баба, завидующая молоденьким куколкам. Агенты другое дело. Порой девчонка сразу сходит с дистанции, на первом этапе испытаний вылетает. А потом глядишь, через полгода лузерша по подиуму в Нью-Йорке или Париже вышагивает. Ее выделил из массы агент с отличным чутьем. Супермодели Водянова, Пивоварова и многие другие считались неперспективными с неправильной внешностью, у всех у них непростая судьба, и всех открыли именно так. Знаешь, кто к нам на полуфинал заглянул? Том Клампенски.

– Клампенски? – повторила я. – Никогда о нем не слышала.

Тамара кивнула.

– Верно, ты не работаешь в области моды, в фэшн-мире Том человек из первой десятки. Американец. Аккредитовывается под видом журналиста и на самом деле пишет для прессы. Но основной его род деятельности – звездозажигатель. Если Том тебя заметит, пляши джигу, беги в церковь, скупай все свечи и засыпай ими алтарь, тебе повезло невероятно, ты очутишься в США и станешь лучшей!

Я посмотрела на раскрасневшуюся Тамару. Чего она так нервничает?