Танец закончился, Эрик, как положено галантному кавалеру, проводил девушку к матери, и тут же его окликнул герцог Эстольд. Вдвоем они направились к дверям.

Не успела Фрида перевести дух, как к ней подлетел Оттар, с улыбкой протянул руку в полупоклоне:

— Разрешите пригласить вас, сударыня?

Оглянувшись и убедившись, что мать опять увлеклась разговором, Фрида тихонько молвила:

— Сударь, я так утомилась… Предыдущий танец был слишком длинным. Вы не могли бы проводить меня куда-нибудь, где бы я могла отдохнуть от шума? Только чтобы меня это не скомпрометировало.

— Пожалуй, зимний сад подойдет.

В оранжерее Фриде понравилось. Сюда не доносились звуки из центральной части дома, прохлада бодрила. И так замечательно посреди зимы дотронуться до живых зеленых листьев! Она устало опустилась на скамью в уютной беседке, предложила Оттару присесть напротив. И не успела сказать ни слова — галька, которой здесь посыпали дорожки, зашуршала под чьими-то шагами. Испугавшись, что ее могут заметить с кавалером и обвинить в распущенности, Фрида быстро сделала Оттару знак "тихо" и затаила дыхание.

По саду прогуливались двое мужчин, негромко переговариваясь.

— Как ты сам понимаешь, ситуация критическая. Если король умрет, нас ожидает государственный переворот, — у говорившего был жесткий баритон. — И хорошо, если это действительно наследственное сумасшествие Эстиваров. А если все-таки магия? Если Теодор Арантавский короля попросту отравил? А я думаю, что именно отравил. Или зачаровал. Потому и не пускает никого в его покои, что люди не дураки, безумца от отравленного вмиг отличат.

— Когда ты едешь? — голос второго звучал мягче.

— Разумнее всего было бы отправляться в путь прямо сейчас. Чем раньше мы будем в столице, тем больше у меня шансов. Но мне нужно, чтобы ты поехал со мной, а не присоединился позже.

— Нет, — твердо ответил второй, очевидно, более молодой собеседник. — Сейчас я ехать не могу. Я дал слово отцу, что этой зимой приведу хозяйку в Найнор. И я прекрасно понимаю: если бы положение было действительно угрожающим, ты был бы уже в пути. А я хочу, чтобы отец успокоился. Я обязан ему всем, и повиновение его воле — самое малое из того, чем я могу отплатить за заботу.

— Напрасно ты так торопишься. Поверь, я за сорок с лишним лет многое видел. В этом захолустье нет ни одной достойной тебя девушки. Выберешь спутницу жизни в Нортиннауте.

— Нет. В столице много дел, некогда отвлекаться на женщин.

Старший расхохотался:

— Как же ты еще наивен! Ну ладно. За месяц управишься?

— Думаю, раньше.

— Ну что ж, если мы сразу после Ай-Эр будем в Нортиннауте, это еще не так поздно. Король, надеюсь, доживет, убивать его Теодору невыгодно…

Собеседники удалялись, и постепенно звуки их голосов и шорох гальки под ногами затихли. Фрида с изумлением и ужасом взглянула на Оттара:

— Мы подслушали ужасную государственную тайну! Что нам теперь делать?!

Оттар усмехнулся с видом собственного превосходства:

— Не волнуйтесь, сударыня. Герцог Эстольд — я узнал его по голосу — никогда не станет обсуждать государственные тайны в людном месте. Я хорошо знаю герцога, поэтому не придаю значения его болтовне.

— Вы знакомы с ним? — восхитилась Фрида.

— Да. Меня принимают в Найноре, как члена семьи, и герцог часто там бывает. Он ведь женат на младшей дочери князя. Мы не один вечер провели, обсуждая события в провинции и в стране. Герцог видит во мне одного из своих сподвижников.

— А с кем он говорил?

— С Эриком.

Фрида даже ротик приоткрыла от изумления:

— Но что у него общего может быть с бастардом? Или он не знает?

— Знает, конечно. Герцог практичный человек. Эрик — законно признанный сын, и это главное. Кроме того, он очень хорош как преданный нерассуждающий помощник. В большой политике, где предательством пропитано все, такие ценятся на вес золота.

— Но вы говорили, что он не умеет правильно говорить и совсем не умен…

— А что умного он сказал? Что покорен воле отца? Так это любой крестьянский сын скажет. Я же не утверждал, что он вовсе не способен увязывать слова во фразы.

— И герцог уверяет, что ни одна из девушек в Сарграде не достойна Эрика. Даже я? — расстроилась Фрида.

— Кто знает, какую цель преследовал Эстольд? Он ведь прожженный интриган. Не исключено, он просто опасается, что ему впоследствии придется рассуживать Эрика с родителями невесты — когда до тех дойдут слухи. Вот и избегает скандала. Ему хватило хлопот с Изабелью дель Вагайярд… Вы слыхали о ней?