Джона и Херевард прошли под руками графини Эск и маршала – нырнули в «воротца», чтобы затем стать «воротцами» для других танцоров.

– Вас никто не приглашает испробовать на себе участь шуриа, так что беспокоиться не о чем. А я не претендую на вашу благодать.

– Очень жаль.

– Хотите спасти мою душу, Благословенный Святой Тив?

– А она у вас есть, леди Янамари?

Хорош-ш-ший вопрос.

Следующий танец придется пропустить. Кто же осмелится приглашать в тур, когда рядом высится сам Благословенный Святой Тив? Дураков нет.

– А как же иначе? – рассмеялась Джона. – Такая же, как у вас. Живая. И, кстати, за тысячу лет можно бы уже научиться оскорблять по-настоящему. Теряете хватку?

Тив невозмутимо пожал плечами:

– Пытаюсь выяснить причину вашего упрямства. Только бездушное существо способно так пренебречь выгодным предложением и собственной безопасностью. Или вы надеетесь спрятаться в новом браке, за спиной нового мужа?

Леди Янамари вскинула вопросительно бровь и уставилась на собеседника немигающим, воистину змеиным взглядом.

– Тив, я ищу покровительства нового супруга не столько по собственной воле, сколько исполняя настоятельное пожелание Его Императорского Величества. Спросите у лорда Джафита, если необходимо.

– Разумеется, ваш избранник будет придерживаться тех же политических взглядов…

– А что тут такого? Это логично! Всего приятнее, чтобы рядом был единомышленник.

– Ваша логика безупречна. Именно поэтому меня интересует наследство Лердена Гарби. Разве не за ним вы приехали в Санниву?

– Я приехала на Весенний бал, Благословенный. Вы не представляете, как скучно сейчас в Янамари-Тай. Кошмар! Впрочем, вы-то знаете. Не так ли? От преподобного Удаза.

– Он передал мне ваш воздушный… презент, – хмыкнул Херевард.

– Как это мило с его стороны.

Интересно, как это – тысячу лет видеть в зеркале свое лицо изо дня в день, видеть одни и те же сны, столетиями вспоминать о погибших, хранить тайны? В одном Джона не сомневалась – с каждым годом, тем паче с каждым веком все меньше и меньше хочется расставаться с жизнью. Так сказать, входишь во вкус.

– Я вам не верю.

– Воля ваша, Благословенный. Все меняется – когда-то вы мне поверили, теперь – нет. Не в моих силах убедить вас. Можете обыскать мой дом здесь, в Санниве, в Дэйнле и даже в Янамари-Тай, где угодно…

– Мы уже обыскали дом лорда Гарби. И ничего не нашли. Следовательно, его бумаги у вас.

Джона до боли сжала челюсти, чтобы не рассмеяться. Ай да Лерден! Умудрился все-таки спрятать свое главное «сокровище».

– Велики…й, – женщина осеклась под пронзительным взглядом священника-мага, не любившего поминание духов всуе. – Йон Великий! – быстро нашлась она, благо диллайн ловко переиначили в свое время богов покоренных ими народов в предстоятелей своего бога. – Ну, у вас и логика, тив Херевард. Лерден никогда бы не стал хранить что-то ценное у меня, тем более у шуриа, у той, кто почти всю жизнь находится под пристальным вниманием Эсмонд-Круга. Лерден Гарби никогда не стал бы делиться чем-то ценным. Ни-ког-да!

– А этот чудн'oй знак с эшафота?

«Ух ты! Догадался? Как мило».

– Мы были очень близки, тив. Душевно близки. Странно было бы не попрощаться. Все-таки расстаемся навечно.

– Ваш младший сын от него? – быстро спросил Херевард.

Сказать «да» было очень соблазнительно, но крайне непредусмотрительно. Все равно что собственными руками вложить оружие против себя в руки Эсмонд-Круга. Клан, из которого происходил Гарби, мог захотеть получить единственного наследника своего родича. А не захотел бы сам, эсмонды заставили бы. Они могут… наставить на путь истинный.

– Нет, не настолько близки. Дурной тон – заводить роман с политическим союзником. Добром такая связь не закончится, – не скрывая снисходительной насмешки, ответила Джона. – Считаете, если я живу всего лишь четвертый десяток лет, то глупа, точно обуянная желаниями юница?

– Помнится, я в таком же возрасте был не настолько разборчив и рассудочен.

– Вы и сейчас не очень-то… разборчивы.

Они обменялись понимающими взглядами.

Следующий танец предполагал смену партнерш, и на него в бальной книжечке Джоны был записан тот самый зеленоглазый красавчик Мендия. Он очень кстати крутился рядом, не решаясь перебить разговор эсмонда. Графине Янамари пришлось пустить в ход старый трюк со стрельбой глазами, чтобы один догадался об окончании беседы, а второй проявил решительность, достойную не только хозяина фабрик, но и воспитанного кавалера.

Правда, получив возможность поддерживать женщину за талию, зеленоглазый фаворит Джафита тут же попытался огладить возможную невесту на предмет мягких изгибов. Его ждало суровое разочарование – в традиционном понимании изгибы у Джоны отсутствовали, а присутствовали исключительно угловатости, свойственные телосложению шуриа. Жозеб Мендия страдальчески поморщился, но желание сочетаться браком с высокородной дамой пересилило естественное для мужчины огорчение.

«Ничего, дружок, перетерпишь. Ради графини не только можно, но и д'oлжно. Кое-кого все устраивало и устраивает», – мысленно съязвила шуриа, подразумевая свои скромные телесные достоинства.