Лерена уже опустила руки, но продолжала стоять на месте, постепенно, однако, приходя в себя.

— Что дальше, сестренка? — спросила она. — У меня тут рядом полторы сотни человек.

Солдаты Риолаты все еще держали оружие наготове, изумленно переводя взгляд с одной женщины на другую.

Их можно было различить лишь по одежде.

— Полторы сотни? Откуда ты знаешь, сколько их у меня на этом острове?

— А здесь поместится больше двоих?

— О! — усмехнулась Риолата. — А у тебя есть чувство юмора, Лерена!

Она задумчиво покачала головой.

— Раздевайся, — велела она.

Лерена подняла брови.

— Меня что, собираются изнасиловать? — язвительно спросила она.

— Сбрасывай свои тряпки, или их с тебя сдерут!

Пиратка бросила на нее презрительный взгляд, затем расстегнула пояс с мечом, сняла рубашку, сапоги и широкие штаны.

— Свяжи ее, — приказала Риолата, забирая арбалет из рук Носача. — А ты свяжи ему руки. — Она протянула руку за факелом.

Солдат, держа веревку, склонился над лоцманом. Тот протянул руки, посмотрел в сторону, после чего проговорил — в первый раз с тех пор, как они вошли в сокровищницу:

— Давай, Красотка…

Прежде чем успели прозвучать эти слова, он схватил солдата. Лерена оттолкнула Носача, бросаясь к сестре. Та упала, выронив арбалет — но не факел… В следующее мгновение Лерена взвыла. Носач вскочил, пытаясь ее удержать. Риолата кинулась к душившему солдата лоцману, сунула огонь ему под мышку. Солдат взревел, так как и ему обожгло лицо, но Раладан его отпустил, и тогда она со всей силы ударила лоцмана головней.

— Свяжи его! — рявкнула она обожженному солдату.

Раладан ошеломленно тряс головой. В волосах у него гасли искры.

Лерена боролась с Носачом, который едва мог ее удержать.

— Ударь ее! — крикнула Риолата. — Хватит возиться!

Солдат оттолкнул Лерену; та ударила его в челюсть, но его удар оказался сильнее: она открыла рот, хватая воздух, согнулась пополам и медленно опустилась на колени, вытаращив глаза, потом согнулась еще больше, почти касаясь лбом земли.

— Очень хорошо.

Риолата воткнула факел в щель в каменной стене, после чего неожиданно повернулась и, яростно оскалившись, ударила лежащую в бок с такой силой, что затрещали ребра. Послышался слабый стон, скорее походивший на писк.

— Свяжи ее! — рявкнула Риолата. — Но так, чтобы чувствовала!

Она села у стены, с силой потирая руки и постепенно успокаиваясь.

— А теперь уходите. Мне не нужны посторонние.

Она взяла меч сестры, показав солдатам на арбалет. Те забрали его и ушли.

В пещере наступила тишина, прерываемая лишь стонами Лерены, звучавшими отчасти как рыдания, отчасти как прерывистое дыхание. Сломанные ребра и жесткая веревка, врезавшаяся в обширный ожог на ноге, причиняли невыносимую боль.

— Раладан, команда что-нибудь заметит, если я вернусь на корабль вместо нее?

Лоцман вздрогнул и, поморщившись, поднял гудящую голову.

— Одежда у меня уже есть. — Она показала рукой. — Хотя, честно говоря, не знаю, как это надевается… — Она приподняла острием меча штаны. — Она что, снимает их, если ей надо помочиться?

Лерена, несмотря на боль, издала некое подобие смешка.

— Ты мне нужен, Раладан, — сказала Риолата. — Я предпочла бы иметь на корабле кого-то из тех, кого знаю.

Пиратка издевательски фыркнула.

— Нам нужно спешить, Раладан, — невозмутимо продолжала Риолата. — Я потеряла корабль, а мне пора возвращаться в Дорону. Она у меня в руках. Ты знаешь кто. Ридарета. Она умрет, если я в ближайшее время не появлюсь.

Лоцман потерял самообладание.

— Лжешь, — сказал он.

— Пожалуй, нет. После предыдущего разговора с ней, — она показала на сестру, — я подумала, что хватит с меня сюрпризов. Впрочем, я многое могу простить, Раладан, но женщина, которую я называла матерью, обманывала меня всегда, не заботясь о том, что я думаю и чувствую, присвоив себе право выбирать: что мне следует знать, а что нет. Перед тем как выйти в море, я отправила к ней людей. Надежных людей, Раладан.

— Лжешь, — повторил он.