Шрифт:
Военных талантов Тухачевского в общем-то никто не отрицал. Против него выдвигали другое — незрел как большевик. Мало учитывает политическую обстановку и особенности гражданской войны.
Ленин взял в расчет, что Тухачевский будет работать с Серго. Сочетание на редкость счастливое. Молодой полководец сразу потянулся к Серго, доверчиво раскрыл душу. Орджоникидзе ответил щедрой дружбой. С годами разница в возрасте совсем стерлась, а взаимное уважение и признательность окрепли. Когда Серго возглавил Высший Совет Народного Хозяйства, затем Наркомат тяжелой промышленности, он добился назначения Тухачевского начальником вооружений Красной Армии. Вместе они еще в 1932 году ратовали за конструирование ракетных двигателей.
0 своем увлечении музыкой командующий фронтом — он отлично играл на скрипке и сам с изумительным мастерством делал инструменты — тогда еще не рассказывал члену Реввоенсовета. Пока что самое большое наслаждение обоим доставляли не скрипки, а… телеграфные аппараты Морзе. Километры узкой белой ленты. Точки и тире. Тире и точки.
Если расшифровать:
— Освобождены Тихорецкая и Ставрополь! — Взят Ейск!
— Белые выбиты из Минеральных Вод!
— Екатеринодар — советский!
Четыре стрелковые армии и конники Буденного, партизаны Гикало, повстанцы Шевцова [81] — весь Кавказский фронт наступал в весеннюю распутицу. Не утерпел Серго, сообщил Ленину, что с войсками Деникина, в сущности, покончено. Теперь главное внимание Кавказской армии труда — снабжение республики продовольствием и нефтью.
Ответ был неожиданный.
"Очень рад Вашему сообщению, что скоро ожидаете полного разгрома Деникина, но боюсь чрезмерного Вашего оптимизма.
Поляки, видимо, сделают войну с ними неизбежной. Поэтому главная задача сейчас не Кавтрудармия, а подготовка быстрейшей переброски максимума войск на Запфронт. На этой задаче сосредоточьте все усилия. Используйте пленных архиэнергично для того же.
Ленин".
81
В военных мемуарах Семена Михайловича Буденного есть такое место:
"Утром 22 марта Конармия вступила в Майкоп. В городе уже находились представители так называемой "зеленой" армии во главе с Шевцовым. Эта армия, насчитывавшая в своем составе около пяти тысяч штыков, представляла собой соединение кавказских и причерноморских краснопартизанских отрядов. Она активно содействовала наступлению войск Кавказского фронта и за период своих боевых действий разгромила до шести полков белых и помогла нашим войскам овладеть Сочи и Туапсе.
Серьезную помощь войскам фронта оказал также красно-партизанский отряд чеченцев, ингушей и других кавказских народностей, действовавший в районе грозненских нефтепромыслов. Мы много наслышались рассказов, похожих на легенды, о командире этого отряда, грозненском рабочем Гикало"!
И все-таки битва за Северный Кавказ шла к концу. В ночь с двадцать шестого на двадцать седьмое марта из Новороссийска на Крым снялись французские и английские военные корабли с трюмами и палубами, забитыми остатками добровольческой армии. Места для всех не нашлось. Двадцать две тысячи деникинцев остались на причалах, попали в плен.
Вдоль дымно-белой гряды Кавказских гор, догоняя зеленое цветение весны, проносились, эшелоны возрожденной XI армии. Двери теплушек распахнуты настежь. Свежий ветер, веселый перестук колес…
— Ну, здравствуй, Владикавказ! — в полный голос, не стесняясь, кричал Серго с площадки вагона. Искал глазами Кирова. Тот бросился навстречу, но его опередил могучий Бетал Калмыков, скала-человек. На перроне все, кто уцелел, — Николай Гикало, Александр Дьяков, Шакро, Хизир Орцханов, Саша Гегечкори, Габо Кирсанов, Юсуп Албогачиев. И много молодых орлят, еще только расправлявших крылья.
Огромное это счастье — вернуться освободителем в Родные сердцу края! Хотелось побыстрее всюду побывать, всем выказать свое уважение. С берегов Терека Орджоникидзе и Киров поспешили на нефтяные промыслы Грозного, оттуда — в Чечню и горную Ингушетию. Радость новой встречи горько омрачалась страшным видом сожженных дотла, разграбленных деникинцами аулов, до конца сохранивших верность Советской власти.
Все взывало: скорей, скорей! На пожарищах надо восстановить жизнь.
Подгоняла и энергично вступавшая в свои права весна. До начала полевых работ необходимо было перераспределить земли Кубани, Ставрополья и Терека в пользу казачьей бедноты, иногородних крестьян и горцев.
"Настоятельно необходимо, — писал Серго Ленину, — оказать им помощь как финансовую, так и строительными материалами… Посланные в мое распоряжение два миллиона аршин мануфактуры предполагаю распределить между детьми горцев, которые ходят буквально в рубище".
Владимир Ильич сразу ответил:
"Уполномачиваю Вас объявить горцам, что я обещаю провести через Совет Народных Комиссаров денежную помощь им. Выдайте им в счет этого до 200 миллионов… По вопросу о земельных отношениях можете действовать самостоятельно, сообщая, однако, о предпринимаемых Вами мероприятиях в этой области".
Еще раньше Ленин телеграфировал о горских делах. "Еще раз прошу действовать осторожно и обязательно проявлять максимум доброжелательности к мусульманам, особенно при вступлении в Дагестан. Всячески демонстрируйте и притом самым торжественным образом симпатии к мусульманам, их автономию, независимость и прочее. О ходе дела сообщайте точнее и чаще".
В отношениях с друзьями Серго никогда не отступал от своих жизненных принципов. В том и сила подлинной дружбы, что она дает право высказать другу всю правду до конца, как бы сурова и тяжела она ни была. Эрджкинез мог войти в круг вооруженных, разгневанных горцев и властно потребовать:
— Уберите мерзавцев из своей среды!
Одно из таких драматических столкновений в описании Александра Серафимовича:
"Лесистые горы расступились, и река вырвалась на плоскость. Ингуши стояли черным морем лохматых шапок, а по краям — лошадиные головы, и под ними чернели, расходясь, бурки.