Остров Рай

Минск: Регистр, 2010. — 320 с.

3000 экз.

Появление дебютных сборников Ивана Наумова, Дмитрия Колодана, Карины Шаинян и теперь вот Ники Батхан для меня лично прозвучало как признак того, что издание фантастики возвращается, что называется, к традиции. Именно с такими книгами должен дебютировать писатель, ответственно относящийся к стилю, языку и сюжету своего письма. Так и было во времена, предшествовавшие безумному книгоизданию 1990-х. Именно с такими сборниками дебютировали в свое время литературные учителя Ники, которых она вспоминает в первых строках посвящения, — Святослав Логинов и Леонид Кудрявцев, да и многие другие авторы старшего поколения. А в последние лет 15 и вплоть до недавнего времени дебютировать с рыхлым и пухлым, неряшливо написанным романом было проще, чем со сборником отличных новелл.

В книгу Н.Батхан вошли рассказы и небольшие повести, написанные автором за несколько лет. Каждое произведение — товар штучный. Для каждого не только придуман собственный литературный прием, но и разработан собственный фантастический мир. В одном описана Русь накануне татаро-монгольского нашествия, в которой язычество, персонифицированное Волхом сыном Старого Ящера, отступает под напором христианства. В другом пираты Карибского моря, вооружившись античной картой, ищут Остров Рай. Время действия третьего — закат этой самой Античности, когда к стареющему трибуну, поселившемуся в Британии, из Греции приходит в гости сатир. Есть здесь рассказы, сюжеты которых развиваются в исторических реалиях России — как XIX, так и XX века. А есть истории, действие которых происходит в традиционном абстрактно-сказочном мире. Но во всех текстах литературное пространство тщательно продумано и прописано. Сильная сторона писательницы — детали, подробности, мелочи. Именно этим так хороши дебютные сборники — в каждой вещи автор ищет, каждая история оригинальна и не похожа на соседнюю, у каждой своя интонация.

Андрей Щербак-Жуков

Андрей Хуснутдинов

Гугенот

Москва: Снежный ком — Вече, 2010. — 400 с.

(Серия «Нереальная проза»).

3000 экз.

Первую книгу Хуснутдинова — «Данайцы» — иные критики уподобляли «Омону Ра». Новый роман писателя уместнее сравнить с «Вестями из Непала». Здесь спуск оказывается долгим и причудливым — мы успеваем несколько раз обойти по спирали этажи местной преисподней, следуя за неким бизнесменом по фамилии Подорогин. Впрочем, пусть будет просто П., или точнее В.И.П. — бизнесмен средней руки, «с истекшим сроком годности», со связями в криминальных кругах, которые он не умел использовать.

Из своего гастронома с недобрым названием «Нижний» П. опускается все ниже. В грязные квартиры со странными трупами, в замызганные кабинеты работников прокуратуры, в пропахшие хлоркой казармы. Между делом его заносит то в президентский люкс, то в Боровицкую башню — но даже Кремль на нижних уровнях не таков, каким мы привыкли его видеть. Изменения нарастают постепенно, они начинаются с малозаметных опечаток, потом захватывают фотоальбомы, воспоминания, внешность и суть.

На улицах этой странной Москвы все меньше народу, все больше неслучайных событий. Все отчетливее следы присутствия тайных организаций, которые осуществляют вероятностное планирование будущего и в делах которых П. успел поучаствовать. Разница между прогнозированием и созданием будущего также стирается, остаются проявления субъективной воли: совпадение, пойманный взгляд, резонанс. Метафизическое исследование того, как отдельные субъекты смогли путем манипуляций превратиться в «новых русских», дает жизнь образам, достойным кисти Босха.

Из вроде бы простых лингвистических конструкций и приземленных бытовых фраз у Хуснутдинова формируется вязкий стиль с несколькими уровнями сложности. Писателю часто удается подметить, как человеческое восприятие «влипает» в иную ситуацию и подчиняется ее законам, как незаметно персонаж делает очередной шаг, ведущий по ту сторону зеркала или двери.

Сергей Некрасов

Повелители сумерек.

Антология

СПб.: Азбука-Классика, 2010. — 448 с.

5000 экз.

Антология представляет собой собрание отечественной «вампиристики». Она продолжает собрание англосаксонской подобной литературы, изданное подзаголовком «Вампиры» в 2007 году. Особый интерес к теме — не только издательский, но и читательский — объяснил автор послесловия, критик В.Владимирский: «В последние годы благодаря неожиданному успеху романов Стефании Майер и фильма „Сумерки“… о вампирах начали активно писать и в России. Причем берутся за это дело, как правило, авторы, никогда раньше в особом интересе к „литературе ужасов“ не замеченные, зато обладающие уникальным талантом аккуратно выдавать по книжке раз в три месяца».

В нашей литературе вампирская тема всегда была на периферии. И большой успех случался на этом поле весьма редко. Вот и при сравнении двух «азбуковских» антологий видно полное превосходство англосаксонского «протографа» по сравнению с отечественными вариациями. Британские и американские авторы работают внутри колоссальной традиции, породившей мощнейший арсенал, который позволяет погрузить читателя в состояние страха, напряжения или «темного упоения», сталкивая его с миром нежити.

В России же «вампиристика» еще в пеленках, и кроме того, у нас жизнь и культура другие. Не столь многие рвутся испытать эти эмоции по книгам, их и без того полным-полно. Поэтому в «Повелителях сумерек» так мало истинных шедевров данного направления, таких, чтобы можно было поставить в один ряд с классиками из «Вампиров». По большому счету, всего один: зачаровывающе страшная «Квартира» Кирилла Бенедиктова. Прочее же — удачное, как, например, «Шлюха» Далии Трускиновской и «Упырь» Юрия Гаврюченкова, или провальное, как «Охота» Марии Акимовой (наивное упражнение в беллетризации ходячих киносюжетов) — ни ужаса, ни душевного потрясения не вызывает. Это не вампирская литература. Это сюжетные конструкции с вампирскими декорациями. Впрочем, а нужно ли нам оно?…

Дмитрий Володихин

Алексей Кирсанов

Первый судья Лабиринта

Москва: Эксмо, 2010. — 416 с.

(Серия «Русская фантастика»).

5000 экз.

Из соседнего мира в наш перенесена технология эссенциальной медицины. Иначе говоря, распутывания тех «узелков» в сети судьбы и личности, которые нарушают психическое, а через него и физическое здоровье человека. Здесь, у нас, деловой корыстолюбец и тщеславный ученый «оттуда» пытаются поставить полумагическое эссенциальное знание на компьютерную основу. При этом они крушат судьбы «живых инструментов», пока сами эти «инструменты» не начинают оказывать им сопротивление… Идея — многообещающая. Но в композиционном смысле она отыграна слабо.