Шрифт:
– Александр, пойми, мне сейчас не до личных отношений… Можешь побыть со мной еще пять минут, но без этого самого… без поцелуев.
– Но личные отношения ведь все равно важнее всего остального, леди Корделия! – с улыбкой произнес Арчибальд Бертольди.
– Для кого как, я ориентируюсь на другие приоритеты. Интересы родного королевства для меня превыше всего.
Хотя Арчибальд давно разжал свои объятия, он продолжал стоять близко от нее и вновь не удержался и нежно коснулся рукой девичьей щеки.
– Что ж, понимаю. Обычно женщины думают прежде всего о себе, о своих чувствах, а уж потом уделяют внимание государственным проблемам, если они вообще ими интересуются. Возможно, раньше мне нечасто встречались истинные леди, и еще реже те, кто выполняет поручение самой королевы. Так что будет лучше, если я уйду. Прощай, Корделия! Кстати, целуешься ты замечательно…
Он отнял свою руку от ее нежной щеки, направился к двери, открыл и задержался у порога.
Корделия осталась стоять там, где стояла, зная, что не может попросить его остаться. Пусть уходит.
– Еще раз спасибо за обед, Александр Карпентер!
– Не стоит благодарности! – с улыбкой ответил он и вышел из номера.
Когда дверь закрылась, Корделия бросилась к ней и щелкнула задвижкой, думая о том, что мистер Карпентер считает ее самой наивной женщиной в мире, может быть, даже дурой. И заплакала, уверенная в том, что видела его в последний раз.
2
Громкий стук в дверь разбудил леди Корделию Силлитоу. На часах было ровно восемь утра. Что могло случиться?! Что-то произошло в Брендсворде?! О Боже, неужели королю Фергюссону Пятому стало совсем плохо?! Или у мамы неприятности? Или мерзавец Вильгельм замыслил новые пакости?
В дверь снова настойчиво забарабанили, но никаких возгласов при этом не раздалось, никто не позвал леди Силлитоу по имени, не произнес слова «телеграмма».
Предполагая, что это пришла горничная прибирать в номере, Корделия легко соскользнула с теплой постели, отбросила волосы с лица и накинула на себя короткий халат, брошенный с вечера в кресло.
Подпоясавшись шелковым пояском, она подошла к двери и заглянула в дверной «глазок». Вот так дела! В коридоре стоял Александр Карпентер собственной персоной, перед ним был сервировочный столик…
Открыв дверь, она не смогла скрыть приятного удивления:
– Для меня это настоящий сюрприз! Неужели ты разносишь завтраки постояльцам отеля? А еще назвался финансистом… Ничего, мой двоюродный брат работает официантом и очень гордится своей профессией. Всякая работа важна, сам знаешь…
С мальчишеским задором Арчибальд весело произнес:
– Это моя военная хитрость, что я делаю в этом отеле! Но в данный момент мне хочется быть уверенным в том, что ты не начнешь день с чашки чая и двух соленых крекеров. Не хочу, чтобы ты сегодня свалилась от слабости на руки к другому мужчине! Я тебя страшно ревную и не желаю, чтобы в моем городе тебя обнимали и кормили другие парни.
Нетрудно было догадаться, что ее добровольный опекун шутит. Корделия уже хотела было пригласить его войти в номер, но вспомнила, что на ней лишь тонкая ночная рубашка и короткий, до середины бедер, халат, почти не закрывающий грудь. Косметикой девушка не злоупотребляла, но все равно – надо же совершить хоть какой-то элементарный утренний туалет.
Игнорируя ее молчаливый протест, он толкнул столик в номер.
– Но мне надо одеться! Надо умыться! – убеждала Корделия, следуя за ним и не видя выражения его лица.
Арчибальд-Александр подкатил столик к окну и принялся расставлять тарелки, приговаривая:
– Ты и так хорошо выглядишь. Это раз! И времени одеться у тебя нет. Это два! Яичница с беконом остынет. Три! И не говори мне, что ты не ешь все это, поскольку следишь за фигурой… Да, да! У тебя такая фигура, что беспокоиться не о чем! Я пока не все вижу, но знаю, ты обладаешь самыми стройными ногами в Филадельфии. Хотел бы я их поцеловать, но тебе это не понравится. Верно?
Он оглянулся и смерил ее фигуру таким обжигающим взглядом, что Корделия смятенно потупила глаза. Мужчины никогда не целовали ей ноги, никогда не говорили о таком странном своем желании. Глупость какая, целовать ноги!..
Ухватив за локоть, он усадил девушку в кресло.
– Завтракай! Я знаю, ты – настоящая леди, и поэтому буду вести себя с тобой в рамках приличия. Обещаю!
Его широкая улыбка была так задорна и простодушна, а жесты настолько дружественны, что она не могла устоять. Без семьи и друзей, она чувствовала себя одиноко в незнакомой стране, и компания Александра Карпентера ее более чем устраивала. Конечно, он нравился ей…
Но как внимательно он на нее смотрит! Корделия места себе не находила под пристальным мужским взглядом и старалась натянуть на колени полы халата. Однако при этом лишь больше открывала свою грудь.