— Что-то случилось? — Василий первым нарушил неловкое молчание. Его красивое лицо выражало лишь удивление и любопытство.

— Я насчет Поленова, — оперативница взяла себя в руки. — Вы, наверное, слышали от жены о неприятном происшествии?

Теперь на лице молодого человека отразилось сочувствие.

— Слышал и очень переживал. — Он предложил Ларисе сесть и, бросив тряпку в ведро, сам уселся напротив нее. — Такой прекрасный человек! Жена о нем столько рассказывала. Григорий Васильевич сделал нам много добра. Благодаря ему наши детки сейчас отдыхают в лучшем загородном лагере, это благодаря ему мы с Лерочкой в прошлом году отдыхали в Турции. Впрочем, не буду перечислять всего. Добавлю: хвала и честь тем руководителям, которые умеют видеть и ценить работу подчиненных. Я, например, тоже много работаю, однако мой начальник ни разу не предложил моей семье ничего подобного.

Слушавшей его излияния Ларисе стало смешно и грустно.

— Лерочка сказала мне вчера, — продолжал Василий, — что с убийством Григория Васильевича возможны большие перемены в ее жизни. Она в таком отчаянии, и я места себе не нахожу.

Кулакова вглядывалась в простоватое лицо собеседника и не могла отыскать ни крупицы лукавства. Все сказанное Соколовским казалось искренним. Перед ней стоял муж-простак, до безумия любящий жену и верящий каждому ее слову. Такой, даже застукав ее в постели, поверит не своим глазам, а ее словам. Конечно, можно пофантазировать и предположить: перед ней хороший актер и хитрец, прекрасно разыгрывающий свою роль. Позже это предположение надо даже проверить, но уже когда не останется других подозреваемых и дело не будет раскрыто. А пока Лариса распрощалась с Соколовским и поехала в управление.

Так и не надумав, как себя вести и что говорить, Валерия вошла в кабинет Киселева.

Она села на предложенный Павлом стул и молча стала разглядывать свои ухоженные, наманикюренные ногти.

— Значит, вы ничего не хотите мне сказать? — По ее внешнему виду Киселев понял: игра в молчанку продолжается.

Соколовская покачала головой. На секунду их глаза встретились, и Павел не увидел в них прежней уверенности и нахальства. Перед ним сидела обыкновенная, усталая и перепуганная женщина.

— Знаете, я могу вас избавить от этого неприятного занятия. — Оперативник не спускал с нее глаз. — Говорить буду я, а от вас потребуется сказать в конце моего рассказа — да или нет.

Валерия не шелохнулась. Киселева это не смутило.

— Вы сами признали, что были близки с Поленовым, — начал он. — Извините, если я позволю себе лишнее, но Поленов — не первый ваш босс, которому вы оказывали услуги интимного характера. Только с теми было проще: короткие встречи — и все довольны. Возможно, ваши предыдущие начальники оказались более ловкими, и их семьи ни о чем не подозревали, или более старыми, или более верными своим женам. Короче, как бы там ни было, ваши похождения никому не доставляли неприятностей. Начав встречаться с Григорием Васильевичем, вы столкнулись с неведомой раньше проблемой — его грузинскими родственниками со стороны жены. Они не пожелали терпеть измен зятя и решили поставить его, а заодно, наверное, и вас, на место. Что говорил вам Тевос Сванидзе по телефону? Какие угрозы слал? — Павел привстал со стула. — Впрочем, прошу прощения. Мы договаривались только на «да» или «нет». Угрожал ли вам отец жены Поленова, Тевос Сванидзе? От страха перед ним вы написали записку угрожающего характера? Уверяю, вам нечего бояться: через час он будет доставлен сюда и выслушает предъявленные ему обвинения. Они слишком серьезны: номер его машины совпадает с номером автомобиля, насмерть сбившего Дарью Михайлову. Отсюда он не выйдет и вреда вам не причинит. Так вы ответите на мой вопрос?

Валерия кивнула:

— Да, Сванидзе однажды выследил нас. Мне он звонил несколько раз на работу, угрожал сначала сообщить мужу, а потом, если это не поможет, расправиться со всей нашей семьей. Его бесило, что Григорий хочет оставить Нану и жениться на мне.

— Звонил ли он вам после гибели Поленова? — продолжал Павел.

— Да, — Валерия всхлипнула. — Он сказал: раз такое случилось, нужно не допустить позора и закрыть рот сплетникам. Еще он спросил, кто в этом плане у нас на работе наиболее опасен, и я назвала ему тетю Дашу. Но я же не знала… — Вид рыдающей Валерии поверг Киселева в шок. Она плакала, как маленькая девочка, размазывая по лицу косметику и не боясь выглядеть некрасивой.

— Успокойтесь, — он подал Соколовской стакан воды, и та жадно выпила. — Это он предложил вам написать записку?

Женщина судорожно кивнула.

— А потом вы, понаблюдав за Дарьей Ивановной, поняли, что записка не подействовала, и позвонили ему?

Валерия снова кивнула. Секретарша задыхалась и не могла говорить. Павел счел допрос оконченным и отпустил ее домой под подписку о невыезде.

Старика Сванидзе сыщики отыскали на даче. Тевос Бадурович имел небольшой участок, однако настолько любовно ухаживал за ним, что Скворцову и Прохорову показалось: они попали в кавказский курортный город. Благодарная хорошему уходу земля дала хозяину возможность вырастить пальмы и агавы, к дому и беседке вела аллея из вечнозеленых растений, беседку покрывал виноград, давая сидящим в ней тень и прохладу, а среди этого великолепия красовался чистенький и уютный коттеджик. На такой даче хотелось бывать как можно чаще. Константин и Петр поймали себя на мысли, что с удовольствием разлеглись бы в тени экзотических растений и заснули, вдыхая диковинные ароматы, а допрос отложили бы до другого раза. Эх, если бы не дело об убийстве и не готовый подозреваемый!

Сванидзе увидел незваных гостей и пошел навстречу, приветливо улыбаясь. Однако улыбка сошла с его лица, как только он узнал, с чем гости пожаловали.

Представившись хозяину дачи, Скворцов спросил:

— Скажите, Тевос Бадурович, вы являетесь владельцем светло-голубой «Волги» восьмидесятого года выпуска за номером 199-55 ПО?

— Я. А в чем дело? — Мужчина с тревогой посмотрел на оперативников.

— Вы в курсе, что два дня назад на улице Советской был совершен наезд на женщину? — начал Прохоров. — Водитель с места происшествия скрылся, а пострадавшая скончалась на месте.